— Вы видели, кто вошел ко мне в кабинет? — спросил чутьдрогнувшим голосом Горбовский. Дронго молчал кивнул.

— Кто-то из живущих в доме или чужой? — уточнил Горбовский.Он весь сжался от напряжения.

— Свой, — ответил Дронго.

— Говорите же кто, — стукнул кулаком по столу Горбовский, —кто это был?

— Сначала поднимитесь и возьмите письмо, — предложил Дронго.

— У меня включена камера, — напомнил Горбовский, — я всеравно увижу, кто вошел. Почему вы сразу не скажете, кто это был?

— Чтобы вы не пороли горячку. Уже ясно, что не нужно никомуплатить денег, даже если шантажист пришлет вам еще и другие фотографии. Кстати,вы не показали мне присланную вам фотографию. Что там было?

Горбовский чуть побледнел, облизнул губы, взглянул на Сашу.И затем решительно сказал:

— Мы были вместе. Я и Наташа. Поехали без охраны, но сВиктором на канал. И купались вместе. Там есть дикий пляж. Когда мы купались,она сняла бюстгальтер. А у Виктора, оказывается, был фотоаппарат. Наверно,обычная «мыльница». Снимки дешевые, но узнать нас можно даже на них. Так ктоэто был? — снова спросил он.

— Уже десять вечера, — напомнил Дронго, — не нужно кричать.Все давно разошлись по своим комнатам. Поднимитесь в свой кабинет и принеситенам письмо, если оно там. А заодно и вашу камеру. Все увидите сами.

— Сейчас принесу. — Горбовский поднялся и пошел к лестнице.

— Кто это был? — шепотом спросил Саша. — Вы видели, ктовходил к нему в кабинет?

— Видел, — ответил Дронго, — это была Наташа.

— Не может быть, — пролепетал изумленный Саша, — значит, онасама? Значит, это она подстроила? Может, она специально попросила Викторасделать эти снимки?

— У тебя готова уже целая теория заговора, — возразилДронго, — но я так не думаю. Дело в том, что она никогда бы не доверила стольважное дело такому человеку, как Виктор. К тому же он пришел к вам со стороны,и они вряд ли знали друг друга. Хотя проверить нужно. Но я думаю, что это былаличная инициатива Виктора. Она бы просто не допустила, чтобы противостояниедошло до такой точки. Она ведь хотела денег, а не убийства Романа Андреевича.Поэтому, если это она, то наверняка они не были знакомы. Виктор решил на этомзаработать и не сумел ничего добиться. Но когда он погиб, его фотографии попалик Наташе, и она решила сделать на них бизнес. И конечно, на смерти Виктора,которую она наверняка видела своими глазами.

— Вы не верите, что она могла такое сделать? — спросил Саша.

— Почему не верю?

— Вы сейчас сказали «если это она»?

— Молодец, — кивнул Дронго, — я действительно пока ни в чемне убежден. Я лишь видел, как она вошла в кабинет Горбовского. Но в нашем делечасто приходится не верить даже собственным глазам.

— Неужели она такая стерва, — прошептал потрясенный Саша, —но этого не может быть. Зачем ей это нужно? Роман Андреевич к ней так хорошоотносился.

— Миллион долларов, — напомнил Дронго, — эта цифра магическидействует на воображение каждого, кто с ней сталкивается. Рядом с такой цифройобычно блекнут такие понятия, как совесть, честь, достоинство, верность. Толькоочень сильные люди могут противостоять соблазнам. Мой знакомый говорил, что нетлюдей непродающихся. Есть лишь люди, которым не заплатили их цену. Я никогда небыл с этим согласен. Иначе не шел бы на костер Джордано Бруно. А самыйвпечатляющий пример показал один иудей, живший две тысячи лет назад, которыйвыбрал заведомо мучительный путь, отказавшись от всех благ земных. Звали этогочеловека Иисус Христос. И пока в мире помнят о нем, люди будут побеждать дажетакие искушения, как миллион долларов. Но возможно, что для Наташи этот соблазноказался непреодолимым.

Горбовский спустился вниз. В руках у него были камера иконверт. Он немного шатался.

— Что с вами? — бросился к нему Саша. Горбовский рухнул настул.

— Я перемотал пленку, — сказал он, как-то жалобносморщившись и посмотрев на Дронго, — это была… но это невозможно… это была…Наташа. Только она входила в мой кабинет. И больше никого на пленке не было.

— Не нужно так переживать, — предложил Дронго, — где еезаписка?

— Вот, — поднял конверт Горбовский, — здесь написано, что ядолжен перебросить миллион долларов ровно в пять часов утра через забор. Усеверной стороны. У меня болит сердце…

— Покажите мне письмо, — нахмурился Дронго. Он взял конверт,достал из него лист бумаги с наклеенными буквами.

— «Пять утра. Бросить чемодан у северной стороны. Рядом свышкой», — прочел он послание, составленное из букв, вырезанных из различныхгазет.

— Можно я посмотрю? — попросил Саша. Дронго взглянул наГорбовского, и тот кивнул в знак согласия. Дронго протянул письмо Саше.

— Это не ее письмо, — неожиданно сказал Дронго.

— Что? — изумился Роман Андреевич. — Что вы такое говорите?Она была в моем кабинете. Кроме нее, никого там не было. Вы же сами ее видели.

— Видел, — кивнул Дронго, — именно поэтому и говорю. Это неее письмо. Когда она поднялась к вам, то держала в руках небольшую записку, ане такой большой конверт. Кстати, откуда такой конверт?

— Они разбросаны по всему дому, — недовольно процедилГорбовский, — это фирменные конверты нашей компании.

— У нее в руках не было такого конверта, — твердо заявилДронго, — я говорю то, что видел своими глазами. Где вы взяли конверт?

— На полу. Он лежал на полу, прямо при входе.

— Нет, — ответил Дронго, — этого тоже не может быть. Когдаона выходила из кабинета, она прикрыла дверь и ничего не бросила на пол. Я вэтом абсолютно убежден. Давайте просмотрим пленку еще раз.

— Я уже просмотрел, — отрезал Горбовский, — спасибо,господин Дронго, вы сделали все, что могли. Но теперь мне нужно поднятьсянаверх и поговорить с Наташей.

— Поговорить с ней вы всегда успеете, — заметил Дронго, —давайте вместе просмотрим вашу пленку.

— Вы можете посмотреть прямо здесь, — предложил Горбовский.— Саша, подключи камеру к телевизору.

Саша оставил письмо на столе, взял камеру и подошел ктелевизору. Через некоторое время камера включилась, и они увидели изображениестола в кабинете.

— Перемотайте пленку, — предложил Дронго, обращаясь к Саше,— нам нужно увидеть тот момент, когда в кабинет вошла Наташа.

Саша перемотал пленку и остановил ее в тот момент, когда устола показалась Наташа.