litbaza книги онлайнИсторическая прозаВремя банкетов - Венсан Робер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 147
Перейти на страницу:

Совершенно очевидно, что ни один тост, произнесенный участниками банкета в «Радуге», не вызвал бы единодушного одобрения прессы. Но мне кажется, что Этьенн скрывает проблему еще более важную: даже среди участников банкета ни одному тосту не было гарантировано единодушное одобрение — во-первых, потому, что в число участников могли затесаться предатели, а во-вторых, потому, что гармонию грозил нарушить тот тост, который, по тогдашней традиции, должен был произноситься первым, — тост за короля. Независимые прекрасно знали, чего не хотят ни за что на свете, — возвращения Белого террора или Старого порядка, но относительно мер, которые нужно предпринять в ближайшем будущем, у них единодушия не было. Одни полагали, что можно поддерживать восстановленную династию, при условии что она выразит готовность уважать Хартию и волю нации; так писала — поскольку об этом можно было говорить, не боясь цензуры, — «Коммерческая газета». Другие, знавшие, что граф д’Артуа вот-вот может взойти на престол, не верили в осуществимость этого варианта и выступали за иные решения: за возведение на престол либо принца Оранского, либо герцога Орлеанского, на чей конституционный патриотизм они полагались; за умеренную республику под председательством Лафайета; за восстановление Империи на пока еще не определенных условиях. Можно ли было рассчитывать, что в такой многочисленной аудитории все пройдет без сучка без задоринки? Поэтому тосты отменили вовсе — в том числе и тост за короля. Впрочем, многие заметили, что отчет в «Коммерческой газете» пытается скрыть отсутствие тоста за здоровье короля, ведь все понимали, что это «нелепое молчание» само по себе выглядит крайне вызывающе. Роялистская пресса громко протестовала, но «независимые» считали, что эти протесты — наименьшее зло.

Важное последствие собрания в «Радуге» — из старых историков Реставрации на это обратил внимание только Дювержье де Оран — заключалось в продолжениях, которые оно очень быстро получило в провинции[57]. 3 июня письмо из полиции или из префектуры департамента Кот-д’Ор предупреждало полицейского комиссара города Бон: «У вас 10 числа сего месяца повторится обед в „Радуге“. Наши депутаты, которым здесь устраивают серенады, должны присутствовать на этом собрании, в котором, как говорят, примут участие восемьдесят человек, а пройдет оно у Буле»[58]. Затем, узнав, что депутат Вуайе д’Аржансон прибыл в собственное поместье «Вязы», неподалеку от Пуатье, «самые видные жители Пуатье» в воскресенье 21 июня устроили обед в его честь; в следующее воскресенье их примеру последовали восемьдесят нотаблей города Шательро. Назавтра в Ренне состоялся банкет на сто сорок персон в честь Шарля Дюнуайе, одного из сотрудников «Европейского цензора», другого крайне левого полупериодического издания; реннский суд накануне оправдал Дюнуайе от обвинений в клевете на одного дворянина из Витре. Прежде чем возвратиться в столицу, он, судя по всему, стал героем чествования в этом небольшом городе. Гренобльские либералы 6 июля собрались в пригородном трактире «Райское местечко», и этот банкет, кажется, доставил немало тревог местным властям; мы к нему еще вернемся. Затем в начале сентября, пока Вуайе д’Аржансона чествовали в Верхнем Эльзасе, нормандские депутаты Виньон и Дюпон из Эра стали героями двух банкетов; один, на сто персон, состоялся в Лез-Андели 10 сентября; второй, на триста персон, — неделю спустя в Руане. Наконец, 18 ноября «большое число избирателей дижонского округа, к которым присоединились многие жители города, собрались устроить банкет в честь господ депутатов из Кот-д’Ора перед их отъездом на сессию, и господа депутаты приняли приглашение». По такому случаю двести тридцать человек собрались в трактире «Красная шапочка». По словам сотрудника местного либерального листка, хотя трактир выбрали очень просторный, некоторым подписчикам, также желавшим выразить свое почтение трем независимым депутатам департамента — Комартену, Эрну́ и Шовлену, — пришлось отказать[59].

Депутат и его избиратели

К этой полудюжине провинциальных банкетов можно было бы, вероятно, с помощью более тщательных разысканий добавить и еще несколько отдельных мероприятий сходного типа. Хотя, по правде говоря, мне это не кажется очень правдоподобным, так как география банкетов в точности совпадает с тем, что нам известно о распространении очагов либерализма в первые годы эпохи Реставрации. В общей сложности «патриотических», или «гражданских», банкетов насчитывается около десятка. Какую информацию мы можем из них извлечь, в каком отношении они могут считаться основанием традиции, пусть даже в следующем году их число, по-видимому, не слишком увеличилось?

Либеральным банкетам 1818 года присущи три главные характеристики политического банкета — характеристики, изучением которых обычно занимается не столько политическая наука, сколько антропология. Банкет — это прежде всего праздник, который устраивают нотабли того или иного города, чаще всего в честь одного или нескольких человек, как правило их депутата или депутатов, но нередко также для того, чтобы отметить какое-либо событие или его юбилей. К этому мы вернемся в следующей главе. Но — и второй критерий в данном случае следует признать решающим — такой праздник организуется по подписке. Определенное число граждан (несколько десятков или даже сотен в эпоху Реставрации) сдают заранее определенную сумму, одну и ту же для всех, нескольким участникам, обычно именуемым «комиссарами» банкета, которые берут на себя материальную организацию празднества. Напротив, те люди, в честь которых устраивается банкет, как правило, не принимают никакого участия в подготовке: банкет — дар, знак благодарности. Наконец, поскольку большая часть политических банкетов или по крайней мере те, что повторяются более или менее регулярно, устраиваются в честь парламентариев, их календарь очень тесно связан с парламентской сессией: банкеты в очень большой мере — предприятие сезонное. С этого последнего пункта и начнем.

При конституционной монархии, то есть до 1848 года, парламентская сессия длилась обычно от четырех до семи месяцев. Открывалась она в конце осени или в начале зимы с обсуждения адреса государю и голосования за него, а заканчивалась в начале лета после голосования за бюджет. Этот ритм более или менее совпадал с расписанием светской жизни: известно, что парижские нотабли покидали город и уезжали в свои замки, поместья или просто дома в провинции в конце весны, а возвращались только к осени[60]. Студенты из провинции, учившиеся в Париже, на лето возвращались к родителям. Поскольку город пустел, большие театры делали перерыв в представлениях, интеллектуальная и политическая жизнь затухала, и даже журналы с трудом отыскивали подписчиков и авторов. Поэтому совершенно логично, что избиратели и, как тогда говорили, простые граждане из департаментов выбирали этот период для того, чтобы устроить празднество в честь своего депутата, чаще всего сразу после его возращения домой или накануне его отъезда в Париж. Напротив, в Париже в этот парламентский мертвый сезон устраивать банкеты не имело смысла, разве что парижский депутат и его самые влиятельные избиратели остались бы на лето в столице, но такой случай был крайне маловероятен. По правде говоря, график парижских банкетов был еще более жестким, чем расписание банкетов провинциальных, так как считалось, что представитель нации должен действовать в парламенте свободно, полагаясь только на собственное разумение, и любой банкет, устроенный в его честь во время парламентской сессии, рисковал показаться косвенным давлением на его позицию, а следовательно, поставить под подозрение его порядочность. Пока сессия не подошла к концу, пока в палате еще обсуждались важные вопросы, не могло идти речи о том, чтобы чествовать депутатов: ведь они еще не полностью доказали верность своему мандату, да и не смогли бы принять приглашение на банкет в свою честь; именно поэтому банкет на улице Горы Фавор 5 февраля 1820 года прошел практически без участия либеральных депутатов. А между тем поводом для него послужила годовщина принятия закона Лене о выборах[61], который эти депутаты старались защитить в палате от министерства, решившегося его ограничить; тем не менее они сочли бы, что порочат свое членство в палате, если бы приняли приглашение на банкет, устроенный простыми гражданами[62]. А по окончании сессии времени для банкетов оставалось очень мало: Лафайет стремился как можно скорее вернуться в свое поместье Лагранж (в департаменте Сена и Марна), Казимир Перье — в свои земли в департаменте Об, Вуайе д’Аржансон — в свое поместье «Вязы» в департаменте Вьенна или на свой металлургический завод Обербрюк в Эльзасе… Поэтому нужно было торопиться, тем более что устроители банкета хотели чествовать не только столичных либеральных депутатов, но и некоторых представителей департаментов, испытывавших вполне законное желание поскорее возвратиться к своим семьям, друзьям и избирателям.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 147
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?