Керсти взяла лампу со столика у кровати и пригляделась к рисунку на абажуре.

— Ничего себе! У тебя до сих пор стоит лампа с телепузиками…

— Заткнисьзаткнисьзаткнись! Что ты задумала?

— Не волнуйся, ты ничего не почувствуешь. На курсах самообороны нас этому учили…

Дверная ручка повернулась, дверь приотворилась на волос.

Внизу зазвонил телефон.

Ручка со щелчком вернулась в исходное положение. Шаги потопали обратно вниз по лестнице.

Издалека донесся звук, как будто кто-то снял трубку, потом этот кто-то сказал:

— А, привет, Холодец.

Керсти посмотрела на Джонни и вопросительно вздернула брови.

— Холодец звонил, — объяснил он. — Насчет сходить в кино вче… завтра. Я только сейчас вспомнил.

— И долго вы болтали?

— Да вроде… нет. А потом я пошел на кухню делать бутерброды.

— Где у вас стоит телефон?

— В гостиной…

— Тогда бежим!

Керсти вылетела из комнаты и бросилась вниз по лестнице. Джонни поспешил за ней.

Его куртка висела на вешалке в прихожей. И в то же самое время она была на нем. Джонни встал как вкопанный и вытаращил глаза.

— Шевелись! — прошипела Керсти.

Она была уже на последних ступеньках, когда дверь в гостиную стала открываться.

Джонни открыл было рот, чтобы сказать: «Ах да, вспомнил: я тогда пошел за кошельком посмотреть, сколько денег у меня осталось». Ему отчаянно захотелось избежать встречи с самим собой: если Вселенная взорвется, потом обязательно окажется, что во всем был виноват он, Джонни.

И тут мир мигнул.

Черная машина воровато свернула, лишь немного не доехав до указателя, обозначающего границу Сплинбери (на том же столбе, что и указатель, красовался рекламный плакат).

— Мы почти на месте, сэр Джон.

— Хорошо. Что у нас со временем?

— Э… Четверть двенадцатого, сэр.

— Я имел в виду не это. Если время раздвоенное, как пара штанов, то в какой мы нынче штанине?

Шоферу Хиксону вдруг подумалось, не продешевил ли он: всего-то жалкий миллион фунтов, а сколько мороки!

— Видишь ли, как раз сейчас все перепутается, — сообщил голос с заднего сиденья.

— Ваша правда, сэр. Э… если я увижу какие-нибудь штаны, сэр, вы уж мне скажите, по какой штанине ехать, ладно?

Джонни по-прежнему стоял на лестнице. Керсти по-прежнему была на несколько ступенек ниже. Куртки на вешалке не было. Газетка «Сплинберийский Потребитель», которую доставляли по пятницам и которая валялась на тумбочке в прихожей, пока у кого-нибудь не доходили руки ее выкинуть, теперь лежала на тумбочке.

— Мы снова совершили скачок во времени, да? — невозмутимо заметила Керсти. — Думаю, мы вернулись в свое настоящее. Возможно…

— Я видел свой затылок! — шепотом перебил ее Джонни. — Я собственными глазами видел собственный затылок! Без всяких зеркал и прочего! Да это никому не удавалось со времен испанской Инквизиции! Как ты можешь быть такой спокойной?

— Я просто действую рассудительно, — заявила Керсти. — Эти обои еще хуже, чем в твоей комнате, не находишь? Как в индийском ресторане.

Она приоткрыла дверь на улицу, но тут же резко захлопнула ее.

— Помнишь, я говорила, что стоит тебе стать очевидцем чего-нибудь необычного, как тут же откуда ни возьмись появляются люди в больших черных машинах?

— Да. И что?

— Слушай, иди сюда и выгляни в щель для писем, ладно?

Джонни пальцем приподнял шторку щели и выглянул. К дому подъехал автомобиль. Черный автомобиль.

Совершенно черный. Непроницаемо. Черные шины, черные колесные диски, черные фары. Даже окна были чернее солнцезащитных очков мафиозо. Кое-где виднелись хромированные детали, но они только подчеркивали черноту всего остального.

Машина остановилась. За тонированным стеклом с большим трудом можно было разглядеть силуэт шофера.

— Э-т-т-т… с-с-ссссовпадение, — промямлил Джонни.

— У твоего дедушки, наверное, частенько бывают такие гости, да? — с напором спросила Керсти.

— Ну…

Не бывало у дедушки таких гостей. Кто-то заезжал по четвергам, чтобы забрать купоны на ставки в футболе, и все. Дедушка был далек от общества.

Дверца машины открылась. Оттуда вышел человек. На нем была черная шоферская униформа. Дверца закрылась. Она захлопнулась с таким весомым, глухим звуком, какой бывает только у дверей очень-очень дорогих машин. Чтобы дверца хлопала так многозначительно, машина должна быть под завязку заправлена деньгами.

Джонни отпустил шторку почтового ящика и отскочил назад.

Несколько секунд спустя раздался глухой и властный стук в дверь.

— Бежим! — прошептала Керсти.

— Куда?

— К задней двери! Да не стой ты!

— Мы же не сделали ничего плохого!

— Откуда ты знаешь?

Кассандра выскочила в заднюю дверь и устремилась через двор, волоча Джонни за руку. Они вбежали в гараж. Тележка была на месте.

— Приготовься открыть ворота и не останавливайся, что бы ни случилось!

— Почему?

— Ворота открой!

Джонни подчинился, потому что практически любой вариант развития событий лучше, чем препирательство с Керсти.

Проезд, вдоль которого стояли гаражи, был пуст, не считая кого-то из соседей, занятого мытьем машины. Кассандра целеустремленно вытолкала тележку из гаража, едва не сбив Джонни. Тележка проскрипела по цементу и шатко накренилась на выезде в переулок, ведущий на соседнюю улицу.

— Ты не смотрел передачу о том, как летающая тарелка потерпела аварию, а потом явились эти непонятные люди и заставили всех молчать? — спросила Кассандра.

— Нет.

— А ты слышал, чтобы говорили о крушении летающей тарелки?

— Нет.

— Теперь понимаешь, о чем я?

— Но тогда как получилось, что телевизионщики сняли об этом целую передачу?

Из-за угла показалась машина.

— Нет времени на твои дурацкие вопросы! — рявкнула Керсти. — Быстрее!

Она что было сил принялась толкать тележку. Улица шла под горку, скрипучее колесо вихляло на ухабах. Машина поворачивала за угол очень медленно, словно шофер плохо знал эти места.

Джонни догнал Кер-Кассандру и вцепился в ручку тележки, потому что нагруженная тележка набирала обороты, разогнавшись на асфальте. Она еще прибавила скорости.