litbaza книги онлайнДетективыНатюрморт из Кардингтон-кресент - Энн Перри

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 91
Перейти на страницу:

Эмили поняла, что полностью завладела его вниманием, что было ей приятно.

— Разумеется, знаю. Мы с Шарлоттой очень близки. Я даже иногда помогала ей.

В глазах Джека промелькнул скепсис.

— Нет, правда! — запротестовала Эмили. Это было нечто такое, чем она втайне гордилась. Еще бы, ведь это было так не похоже на удушающую атмосферу великосветских салонов. — Я даже сама кое-что расследовала. Во всяком случае, на пару с Шарлоттой.

Джек не знал, верить ей или нет, однако неодобрения в его глазах она не заметила. Его взгляд был неподдельно искренним. Будь она на пару лет моложе, то наверняка утонула бы в таком взгляде. Впрочем, даже сейчас ей ничто не мешает воспользоваться его восхищением к собственной выгоде. Эмили стремительно встала, шурша юбками.

— Если вы мне не верите…

Рэдли немедленно вскочил на ноги.

— Вы? Расследовали убийства? — Он изобразил недоверие, как будто приглашая Эмили подтвердить правдивость ее слов. Она приняла правила игры и, опережая Джека на полшага, направилась к дверям оранжереи, где вились лианы, и откуда тянуло сладковатым запахом влажной земли. Внутри оказалось жарко и душно, а также темно, почти как ночью в тропиках.

— Был один такой случай, когда труп оказался в кебе, прямо на кучерском сиденье, — доверительно сообщила Эмили. Кстати, это был реальный случай. — После представления оперы «Микадо».

— Вы шутите! — запротестовал Джек Рэдли.

— Нет, не шучу, — ответила она и бросила свой самый искренний взгляд. — Убитого опознала жена. Это был лорд Огастес Фицрой-Хэммонд. Его со всей пышностью похоронили на кладбище родового поместья. — Эмили заставила себя посмотреть Джеку в глаза. О, эти глаза, окаймленные невероятно пушистыми ресницами! — А затем его увидели сидящим на церковной скамье.

— Эмили, вы рассказываете невероятные вещи! — воскликнул Джек. Он стоял совсем рядом, и на какой-то миг Эмили даже забыла про Джорджа. Она поймала себя на том, что ее губы растягиваются в улыбке, хотя ее рассказ соответствовал истине.

— Мы снова похоронили его, — добавила она с едва заметной усмешкой. — Это была весьма сложная процедура, и крайне неприятная.

— Абсурд! Быть того не может! Я не верю вам!

— Но именно так оно и было, клянусь вам! И вообще, какая нелепая ситуация… Где это видано, чтобы люди дважды посещали похороны одного и того же человека? На мой взгляд, это просто неприлично.

— Этого не может быть!

— Может! Клянусь вам! Прежде чем закончилось это дело, появились четыре покойника. Во всяком случае, мне кажется, что именно четыре.

— Четыре раза появлялось тело лорда Огастеса? — уточнил Джек, едва сдерживая смех.

— Конечно же, нет, не говорите глупостей, — запротестовала Эмили. Она стояла так близко к нему, что могла ощущать запах его кожи и мыла.

— Эмили! — Джек наклонился и поцеловал ее, поцеловал неторопливо, как будто в их распоряжении была целая вечность. Эмили обхватила его руками за шею, отвечая на поцелуй.

— Мне не следовало этого делать, — честно призналась она несколько секунд спустя. Впрочем, это была скорее констатация факта, нежели упрек в свой адрес.

— Возможно, вы правы, — согласился Джек, нежно касаясь ее волос и щеки. — Расскажите мне правду, Эмили.

— О чем? — прошептала она.

— Вы действительно нашли четыре трупа? — спросил он и снова поцеловал ее.

— Четыре или пять, — пробормотала она, — точно не помню. И еще мы поймали убийцу. Спросите тетушку Веспасию, если у вас хватит смелости. Она в курсе этого дела.[6]

— Могу и спросить.

Эмили с некоторой неохотой высвободилась из его рук — все оказалось приятнее, чем следовало, — и мимо цветов и лиан направилась к выходу.

Миссис Марч рассуждала о рыцарственном творчестве художников-прерафаэлитов, их тщательной проработке деталей и изысканности цветов. Уильям слушал ее с болезненной гримасой. И дело не в том, что он не одобрял ее взглядов, а в том, что миссис Марч абсолютно не понимала того, в чем, по его мнению, заключалась истинная суть этого течения в искусстве. Лавиния Марч не чувствовала главной страсти этих художников, замечая в их живописных работах одну лишь сентиментальность.

Тэсси и Сибилла сидели так, что были вынуждены либо слушать, либо открыто проявлять невежливость, однако воспитание препятствовало последнему. Со своей стороны, Юстас был хозяином дома, и от него требовалось проявление показной благовоспитанности. Повернувшись спиной к женщинам, он рассуждал о моральных обязательствах положения в обществе. На лице Джорджа было написано выражение вежливого интереса, за которым на самом деле пряталось полное отсутствие такового. Зато он то и дело поглядывал в сторону двери, ведущей в оранжерею. Должно быть, от него не ускользнуло, как в ней скрылись Эмили и Джек Рэдли.

Эмили ощутила пугающий прилив возбуждения. Похоже, что задуманная цель все-таки достигнута. Она шла на шаг впереди Джека, по-прежнему ощущая его близость, тепло и нежность его прикосновений.

Войдя в гостиную, Эмили села рядом с Веспасией и сделала вид, будто слушает Юстаса. Остаток вечера прошел в том же духе. Эмили обратила внимание, что уже поздно, лишь когда часы показывали без двадцати пяти минут полночь.

Возвращаясь в гостиную из ванной комнаты наверху, она прошла мимо двери утренней комнаты, из которой донеслись приглушенные голоса.

— …вы трус! — Это был голос Сибиллы, чуть охрипший от гнева и презрения.

— Не говорите мне…

— Вы можете верить во что угодно!

Ответ заставил ее замолчать.

Эмили остановилась как вкопанная. В ней боролись надежда и страх, она почувствовала, что вся дрожит. Это был Джордж. И он был вне себя от ярости. Этот тон был хорошо ей знаком — помнится, ее муж был точно так же зол, когда во время скачек его жокей проиграл заезд. Тогда это была наполовину и его вина, и он отлично это знал. Теперь его гнев предназначался Сибилле. Впрочем, и ее голос также был полон ярости. Дверь будуара распахнулась, и на пороге возник Юстас. В любое мгновение он мог обернуться и увидеть, что Эмили тайком подслушивает разговор мужа. Гордо вскинув подбородок, она пошла дальше, стараясь, однако, уловить конец разговора в утренней комнате. Увы, резкие голоса накладывались друг на друга, и было невозможно разобрать слова.

— А-а-а… это вы, Эмили, — обернулся Юстас. — По-моему, пора спать. Вы наверняка устали.

Это было утверждение, а не вопрос. Юстас считал себя вправе определять, кому когда полагается идти спать, и неизменно выступал в этой роли, как делал всегда, когда вся его семья собиралась вместе под одной крышей. Он привык раздавать указания направо и налево, вечно кого-то поучал, поскольку считал это своим долгом и прерогативой. Оливия Марч, покуда была жива, делала вид, что во всем его слушается, а потом все равно поступала по-своему, однако делала это столь тонко и умело, что Юстас ничего не замечал. Многие его лучшие идеи на самом деле были ее идеями, но она подавала их таким образом, что муж наивно считал их своими собственными, упрямо отстаивал их и старательно воплощал в жизнь.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 91
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?