— Я не знаю. Знаю только, что он неожиданно уехал и долгие годы не напоминал о себе. А потом вернулся, вот и все.

— Обычная история.

— Правда, я не помню, как он вернулся. Я родился уже после его возвращения. Он всегда был для меня кладбищенским сторожем.

— Когда же он стал твоим другом?

Алекс попался. Лео из тех людей, кто ничего не забывает. Вчера, охваченный эйфорией нового знакомства и неожиданного внимания со стороны чужака, Алекс наплел с три короба. Смешал вымысел и реальность, примазался к чужой смерти — только для того, чтобы его собственная жизнь показалась чуть значительней, чем она есть на самом деле. А Лео взял и запомнил. Как теперь выкручиваться?

— Это произошло само собой. Он приходил ко мне в магазин, поболтать. Вот мы и сблизились.

— Странно.

— Что именно?

— Что вы не нашли никого другого в собеседники… Значит, он и рассказал тебе об альпийских стрелках?

— В подробности он не вдавался. — Алекс почувствовал себя так неуютно, что едва не бросил руль. — А я не пытался вытянуть их из него.

— Почему?

— У нас в городе не принято об этом вспоминать. Так повелось с самого начала. Что случилось, то случилось, ничего исправить нельзя. Значит, и смысла в том, чтобы ворошить прошлое, нет.

— Разве дружба не предполагает откровенности?

— Ну, это не была такая уж сильная дружба.

— А какая это была дружба? — Чертов Лео все еще не хотел успокоиться, и почему его так интересует старик?

— Наверное, я неправильно выразился. Хорошие отношения. Это были просто хорошие отношения. Он был хорошим человеком, синьор Тавиани, да. Хотя и мало с кем общался.

— Почему?

— Так повелось.

— Как же я люблю маленькие городки! — засмеялся Лео. — Все в них живут так, как повелось. Как было задумано тысячу лет назад, и никакой прогресс не в силах этого изменить. Ты никогда не думал о том, чтобы уехать отсюда?

Вопрос, относящийся к категории неприятных. Он заставляет думать о себе как о человеке, жизнь которого не задалась. Который вынужден гнить в дыре. Сидеть на обочине в ожидании попутного транспорта, отдавая себе при этом отчет, что транспорт не появится во веки веков. Но Алекс был рад даже такому вопросу: он отстоял от синьора Тавиани на расстоянии Тренто или даже Вероны с Венецией. А это уже хорошо.

— Если уж ты думаешь о том, чтобы поселиться здесь навсегда, может, и не имеет смысла уезжать?

Лео на секунду задумался, переваривая услышанное, а потом снова рассмеялся — еще громче, чем в первый раз:

— Один — ноль. Ты меня поймал, Алекс! Один — ноль.

…В последующие полтора часа вопрос о синьоре Тавиани не поднимался, но Алекс успел рассказать своему спутнику о некоторых особо выдающихся горожанах, о горнолыжных перспективах К. (выглядели они туманно), о монастыре святого Марка, куда Алекс поднимался с родителями лишь однажды, в глубоком детстве, а также о Центре скалолазания и визите Вольфа Бахофнера.

Оказалось, что Лео никогда не слышал о Бахофнере и не смотрел сериал «Комиссар Рекс».

Дорога, между тем, становилась все хуже, к тому же появился туман. Его клочья нависали над елями и соснами, скрывая верхушки, а лето сменила осень. Во всяком случае, температурный датчик на панели «ситроена» показывал «+14», что было на восемь градусов ниже, чем в К. И каждые десять минут температура падала ровно на один градус.

Когда на панели высветилось «+8», дорога закончилась.

«Ситроен» уткнулся в хорошо утрамбованную и довольно просторную площадку, огороженную низкими столбами. Между ними был протянуты потемневшие от времени канаты, на которых покачивались ржавые таблички:

«ATTENZIONE! PERICOLOSO!»[3]

«STOP!»

« LA DISCESA DI UNA VALANGA»[4]

Алекс смутно догадывался, что дальше им придется взбираться наверх. Туда, куда указывает палец с таблички, хорошо еще, что лавин в это время года не бывает.

— Теперь что? — спросил он у Лео.

— Где-то здесь должна быть тропа.

— Наверху будет еще прохладнее…

— Я взял свитера. Идем, поищем проход.

Алекс тоже захватил свитера — для себя и своего спутника, на случай, если беспечный равнинный житель Лео вдруг окажется неподготовленным к восхождению и перепаду температур. Свитера лежали в багажнике, там же находился рюкзак с необходимыми в пути вещами вроде солнцезащитных очков, термобелья, фонарика, пакета с бутербродами и двух фляг — с водой и коньяком. Но Лео и без Алекса продумал все до мелочей, с таким компаньоном никакой подъем не страшен.

— Не самое популярное место, — изрек Лео после того, как они осмотрели площадку.

Площадка и впрямь выглядела девственно чистой, после недолгих изысканий Алексу удалось обнаружить лишь смятую банку из-под кока-колы и едва заметные следы от велосипедных шин. Тропы он так и не нашел, зато ее нашел Лео, углубившийся в заросли дрока.

— Сюда! — позвал он Алекса.

Вынув из багажника свой рюкзак и взвалив его на плечи, Алекс двинулся на зов.

Тропа начиналась в проломе между двумя скалами, не широком, но и не слишком узком: пройти сквозь него можно было достаточно свободно. Вверх вели пологие широкие ступени, сквозь которые кое-где пробивались сочные листья камнеломки.

Преодолев три десятка ступеней, Алекс наткнулся еще на одну площадку. Она была гораздо меньше, чем та, что осталась внизу: всего-то метра три в диаметре. Справа — увитая дроком отвесная скала. Слева — ущелье, заполненное таким густым молочным туманом, что разглядеть, что там внизу, не представлялось возможным. Скорее всего, реликтовый лес или русло горного ручья. Лео стоял на самом краю площадки, ухватившись обеими руками за канат и глядя перед собой — на темные горные гряды и ослепительно сверкающие одинокие снежные вершины.

— Давно я не видел такой красоты, — тихо сказал он подошедшему Алексу.

— Впечатляет, да. — Алекс побарабанил пальцами по еще одной табличке «ATTENZIONE! PERICOLOSO!», раскачивающейся на канате. — Но от края лучше отойти. Мало ли…

— Боишься высоты?

— Не то чтобы… Но вниз предпочитаю не смотреть.

— Отсюда до форпоста метров семьсот. За полчаса доберемся.