– Да, – сказала она.

– Так, значит, ты торчал тут только для того, чтобы поддержать мою сестру? – спросил Грег Александра.

– Будем считать, что я просто играл тут в карты, – сказал Александр и направился к выходу.

– Я провожу его, – сказала Лаура Грегу.

Грег ничего ей не ответил. Он опять налил себе виски.

Лаура вышла из комнаты.

Грег молча пронаблюдал за ней, а потом подошел к своему большому дивану и сел на него.

Лаура и Александр вышли на крыльцо роскошного особняка Грега Бенито.

Прямо перед особняком стояла машина Александра, на которой он вот уже бог знает сколько времени назад, спокойный и безмятежный, приехал в этот чудный город.

– Завтра будет хорошая погода, – сказал Александр, глядя на небо.

– Да, я знаю, – сказала Лаура, тоже глядя на небо.

– А еще что ты знаешь? – спросил Александр.

– То, что я наверняка буду завтра весь день спать и просплю к черту всю эту хорошую погоду, – сказала Лаура.

– Ах да, я совсем забыл, – улыбнулся Александр и посмотрел на Лауру.

– Что ты забыл? – удивилась Лаура.

– Что ты еще ребенок, – сказал Александр, – а детям надо много спать.

Лаура опустила глаза.

– Ну пока, – сказал Александр и протянул Лауре руку.

– Пока, – сказала Лаура и тоже протянула Александру свою руку, которая просто потерялась в его огромной ладони.

И Александр слегка пожал хрупкую маленькую руку, доверчиво протянутую ему этой тоненькой девчушкой, о существовании которой до сегодняшней ночи он просто и не задумывался.

Александр спустился с крыльца и сел в свою машину. Но прежде чем уехать, он помигал фарами на прощание.

Александр уехал, а Лаура еще долго стояла на крыльце и глядела туда, где еще несколько мгновений назад была его машина. Потом Лаура взяла свою руку, которую только что держал он, и прижала к своему лицу.

Что творилось в ее душе, Лауре было совершенно непонятно.

Когда Лаура вернулась в дом, Грег спал прямо на диване. К груди он прижимал пустой фужер из-под виски.

Лаура осторожно взяла у Грега фужер и поставила его на столик. Потом она погладила Грега по волосам и поцеловала в лоб.

– Спокойной ночи, братик, – тихо сказала Лаура спящему Грегу и пошла к себе.

Лаура вошла в свою комнату, которая в неясном свете наступающего утра была одинокой и чужой. Лаура с тоской легла на свою кровать, но еще очень долго не могла заснуть.

Потому что она поняла, что сегодня ночью вдруг окончилось ее детство.

Сэр Валентино на следующий же день стал проводить работы по поднятию корабля. Люди же Грега Бенито, вооружившись кирками и лопатами, были брошены Грегом на восстановление бесценной сэровалентиновой ограды.

И в городе вновь восстановились мир и благоденствие.

Лаура и Грег теперь все время проводили на крыше своего особняка. Там у них, кстати, был и сад, и бассейн, и теннисный корт.

Лаура никуда не выходила из дома, потому что ей вдруг до чертиков надоел весь тот образ жизни, который она до сих пор вела.

Все эти бесконечные гонки на машинах, дискотеки, рестораны, полеты на аэропланах, ночные купания в открытом океане. А так же заодно и все ее друзья-приятели со всеми их проблемами и заботами, вернее, полным отсутствием таковых.

Грег же просто-напросто залег на дно. Он никуда не выходил из дома и сидел на крыше, потому что ему надо было выждать время, пока не улягутся страсти вокруг его последнего мероприятия.

И единственное, что его сейчас волновало, так это то, не сможет ли кто-нибудь достать его прямо тут, на его шикарной крыше.

Весь особняк Грега был оцеплен охраной, которая целыми днями стояла в дозоре. Грег же сидел на своей крыше и отдавал указания, какой угол дома и какую сторону забора надо бы еще сильней укрепить.

С крыши грегабенитового особняка был виден океан. И белые волны океана, и розовые скалы, и голубые облака вдали казались вечной и прекрасной картиной, нарисованной когда-то давно великим и неизвестным художником.

– Надо бы укрепить еще вот тот угол, – говорил Грег своей охране.

– Он уже укреплен, – отвечали ему охранники.

– А вот эта сторона дома? – спрашивал Грег.

– Эта сторона дома тоже укреплена, – говорили ему.

– А вон там у вас стоят два человека? – показывал Грег пальцем куда-то в туманную даль.

– Конечно, сэр, – отвечали ему.

– А со стороны поля? – спрашивал Грег.

– И со стороны поля, – отвечали ему.

– Грег, – наконец-то в сердцах сказала Лаура, которая была уже не в силах выносить подобные диалоги, – сэр Валентино обещал, что с тобой ничего не случится.

Грег остановился посреди крыши и выразительно посмотрел на Лауру. Потом он налил в свой фужер очередную порцию виски и сел на край бассейна с теплой морской водой.

– Запомни, Лаура, – сказал Грег, – ни на кого в этой жизни нельзя полагаться. Ни на кого, – повторил Грег, – кроме себя.

И Грег выпил виски.

Лаура же откинулась на спинку своего шезлонга и надела темные очки. Солнечное тепло разливалось по всему ее телу, а в руках у нее был томик любимых стихов, который Лаура не открывала с самого детства.

Но Лаура не могла сейчас ни читать, ни думать. Дни проходили, как в тумане, и Лауре порой казалось, что она наблюдает за собой как бы со стороны. Настолько нереальным и вымышленным был весь мир вокруг.

И причиной нынешнего состояния Лауры был некий образ. Еле различимый, еле ощутимый, да и вообще, можно сказать, слишком уж нереальный для того, чтобы в этой жизни как-то существовать. Растворяющийся где-то там, вдали, но затмевающий собой весь мир и все живое.

Но Лаура не могла даже самой себе толком рассказать, что это был за образ, где и когда она его видела и как это он смог все в ее жизни так перевернуть. Лаура брала в руки свои любимые книги, смотрела старые прекрасные фильмы, она искала точки соприкосновения себя с реальностью, но не могла их найти.

И сад, благоухающий экзотическими цветами, и деревья, и горы, и океан, что тяжело дышал вдали, все это существовало где-то помимо нее. И у самой Лауры уже никак не получалось стать вновь частью своей же собственной жизни.

И это все продолжалось настолько долго и бесконечно, что когда в шикарном особняке Грега Бенито вдруг раздался телефонный звонок, Лаура не могла даже и предположить, что это и будет именно та нить, которая, в конце концов, свяжет ее с такой ускользающей реальностью.