Один из охранников Грега Бенито снял телефонную трубку и, как обычно, сказал:

– А их нет дома, они отдыхают на Багамских островах.

– Нет, – вдруг сказала Лаура, – я уже приехала и сейчас подойду.

Грег с удивлением посмотрел на Лауру, но никак не стал ее поступок комментировать.

– Привет, ребенок, – сказала Лауре телефонная трубка.

Грег наблюдал за Лаурой. Лаура обняла телефонную трубку.

Из отдельных призрачных осколков стал потихоньку восстанавливаться мир вокруг.

– Привет, – тихо сказала Лаура.

– Ты знаешь, – сказал на другом конце города кто-то нереальный, – я посчитал, сколько мы не виделись.

– Сколько? – спросила Лаура.

– Два дня, – сказал кто-то.

– Два дня? – поразилась Лаура.

– Два дня, – сказал кто-то, кажется, это был некий Александр.

– Прошло всего два дня? – не могла поверить Лаура.

Грег, не переставая наблюдать за Лаурой, налил себе еще виски.

– Да, – сказал Александр, это действительно был он, – а тебе сколько показалось?

Лаура подумала.

– Лет сто, – сказала она.

– Лет сто? – рассмеялся Александр.

Несколько секунд они молчали.

– Хочешь, я покатаю тебя по океану? – спросил Александр.

– Хочу, – сразу сказала Лаура.

– За тобой заехать? – спросил Александр.

– Нет, я сама приеду, – сказала Лаура.

– Тогда я буду ждать тебя на причале, – сказал Александр.

– Хорошо, – сказала Лаура.

Она еще несколько долгих мгновений не могла положить трубку на телефон, она все еще держала ее в руках, хотя там давным-давно уже слышались короткие гудки.

Грег терпеливо наблюдал за тем, что же его маленькая сестренка будет делать дальше.

– Я скоро приеду, – сказала Лаура Грегу, даже не глядя на него, и ушла.

– Хорошо, сестренка, – сказал Грег Лауре, хотя ее давным-давно не было рядом. – Все хорошо, – повторил он себе чуть позже.

К Грегу прибежали взволнованные охранники.

– Лаура уезжает, – сказали они.

– Да, – монотонно ответил Грег, – я знаю.

– Но вы же запретили выходить из дома, – сказали охранники.

– А в мире, оказывается, полно вещей, – сказал Грег, – которые мне не подвластны.

Охранники махнули руками и помчались вслед за Лаурой.

По контракту они должны были охранять ее при любых обстоятельствах. Какое бы философское настроение ни напало на их хозяина Грега Бенито на тот момент.

Когда Лаура приехала на причал, Александр стоял около своего белого катера, сложив руки на груди, и смотрел на дорогу. Лаура затормозила недалеко от него и вышла из машины.

– А ты немного подросла, – сказал ей Александр.

Лаура улыбнулась. Несколько мгновений они смотрели друг на друга.

Потом Александр протянул Лауре руку и сказал:

– Пойдем?

Лаура кивнула, и ее маленькая ладонь снова потерялась в его большой руке.

И в это самое мгновение послышался шум подъезжающих машин и скрип тормозов. Лаура и Александр посмотрели на дорогу, ведущую из города к причалу. Аж клубы пыли поднимались от асфальта, с таким усердием охранники Лауры догоняли свою подопечную.

– А вот и наш эскорт, – сказал Александр.

– Ничего не поделаешь, – улыбнулась Лаура.

– Но я надеюсь, что они не будут ничего на этот раз взрывать, – сказал Александр.

– Смотря какие распоряжения они получили от Грега, – сказала Лаура.

Машины с охранниками въехали на причал и затормозили около Лауры и Александра. Охранники вышли из машин, облокотились о капоты и стали наблюдать за Лаурой и Александром.

– Все о’кей, – сказал Александр Лауре и помог ей зайти на катер.

– Извините, мальчики, – сказал Александр охранникам, – но на катере только два места.

– Ничего, – сказали ему охранники, – мы подождем здесь.

– Ну тогда всего хорошего, – сказал Александр.

Он отвязал катер от берега и завел мотор.

И через некоторое время охранникам Лауры, оставшимся на берегу, пришлось довольствоваться наблюдением только за маленькой белой точкой, растворяющейся в голубой дали.

Катер мчался все дальше и дальше, навстречу ветру и брызгам в лицо. Океан завораживал своим дыханием.

А детство, быстротечное детство, даже не простившись с Лаурой, исчезало насовсем где-то там, у горизонта.

Я прекрасно помню тот день, когда город потрясло известие о свидании Лауры и Александра. К нам как раз приехали наши дорогие родственники, и мы были несказанно рады этому событию.

Родители сказали мне, что я должна заниматься своим кузеном, и нас сразу же отправили погулять в сад, чтоб мы не слишком мешали взрослым сплетням.

– Ты знаешь, – сказал мне в саду мой семнадцатилетний кузен Чарли, – а тебя не зря назвали в честь твоей бабки Розмарин.

– Это почему? – так и быть, обратила я внимание на своего кузена Чарли.

– Ты становишься такой же прекрасной, как и она, – вдохновенно сказал он мне.

– И какое отношение это имеет к тебе лично? – спросила я его свысока, хотя он был выше меня на две головы.

Но моего кузена Чарли не так-то просто было чем-то смутить. Он был на целых два года старше меня и сам мог смутить своим поведением кого захочешь.

В нашем саду, например, было полно старинных обнаженных статуй. И мой кузен вальяжно обнял за талию одну из них.

И сделано это было с такой наглостью и небрежностью, что даже статуя, как мне показалось, была крайне смущена.

– Это имеет ко мне самое прямое отношение, – гнусаво сказал мне мой самоуверенный кузен, – ведь я женюсь на тебе года через три.

И он со знанием дела провел пальцем по животу обнаженной статуи. Чарли был уже совсем большой, почти взрослый, и ему просто полагалось так вызывающе себя вести.

– Да будет тебе известно, – сказала я ему тогда, – что мое сердце навек принадлежит другому.

– Но он наверняка не обращает на тебя никакого внимания, – улыбнулся мой несносный кузен Чарли.

– Еще как обращает, – сказала я и густо покраснела.

Я всегда чувствую, когда краснею.

– Ну, – спокойно сказал мой наглый кузен, – все равно тебе еще рано об этом думать, ты еще мало что в этом понимаешь.