– А как же чемодан? – спросила Таня угрюмо.

– Ну, что в том чемодане? Носки да пара свитеров? Я тебя умоляю.

– Ты тоже думаешь, что я ему надоела? – воскликнула Таня, хотя вовсе не собиралась заводить с Юговым разговор на столь щекотливую тему.

Вопрос соскочил с ее языка совершенно случайно. Именно это называется «ляпнуть». Мысль мучила ее, вот она и ляпнула. Что, если Павел затеял с ней любовную игру и зашел уже довольно далеко, то есть едва ли не в лоб сказал ей о своих намерениях, а потом передумал? И, не зная, как выйти из положения, просто сбежал! Через пару дней он позвонит и не моргнув глазом заявит, что дела заставили его вернуться в Швейцарию, например.

В глубине души Таня в это не верила. Пожидаев был таким эгоистичным, таким самодостаточным и непрошибаемым типом, что за ним бы не заржавело сказать ей прямо в глаза что-нибудь вроде: «Знаешь, Танюшка, лучше этой ночью нам остаться друзьями, а то у меня что-то печень пошаливает».

– Волгина, я не знаю, что тебе сказать, – заявил Леня на том конце провода. – Лично мне ты бы никогда не надоела. Только не расценивай это как предложение руки и сердца, теща этого не переживет. Она слишком сильно во мне заинтересована, потому что я один могу справиться с ее доченькой. – Он кашлянул и тут же резко сменил тон: – Тань, я сейчас поговорю со всеми нашими, а потом перезвоню тебе, хорошо? Погоди сходить с ума, может быть, все скоро выяснится и Пожидаев найдется.

– Ладно, – ответила Таня, чувствуя, что еще немного, и она все-таки разревется.

Плакать ей хотелось от собственного бессилия. Ей казалось, что она делает все не так и потом, позже с нее кто-нибудь за это спросит. Поставят ее на середину комнаты и строго скажут: «Волгина, о чем ты думала, когда как ни в чем не бывало вышла из поезда, захватив чужой чемодан? Если бы чемодан нашли в купе, принялись бы разыскивать пассажира, выяснили бы, что он пропал, и начали поиски. Ты же своими безответственными действиями поставила его жизнь под удар. Он нуждался в помощи, но из-за тебя никто не стал его искать». Когда на Таню нападали подобного рода сомнения, подруга Зоя говорила, что ее мучает «синдром отличницы».

«Мало ли, кто и что тебе скажет? – возмущалась она. – Ты личность и делаешь то, что считаешь нужным». Таня очень хотела поговорить с Зоей, но во время их последней беседы та предупредила, что на пару дней отправляется в какую-то глушь, где не ловит мобильник. Так что дозвониться до нее в данный момент было совершенно невозможно. И очень жаль. Потому что уж Зоя-то нашла бы слова поддержки!

Повисшее в гамаке густого синего неба солнце заглядывало в номер, пытаясь подманить Таню к окну. Там, в уголке, лоскутком бирюзового атласа блистал кусочек моря, а выше, среди акварельных пятен зелени, лежал город с тесно прижатыми друг к другу домами. У Тани от наплыва чувств запершило в горле. Смута в душе, посеянная исчезновением Павла, только обостряла восприятие, каждая деталь пейзажа вдавливалась в ее сознание с болезненной отчетливостью.

Опасаясь, что вот-вот явится Джейн Родмен, свежая и розовая, как только что ошпаренная креветка, Таня решила быстренько принять душ. Когда она жила с Потаповым, тот постоянно ломился в дверь ванной, считая, что Таня плещется там непозволительно долго. И это было правдой, потому что любую неприятность она пыталась смыть с себя, стоя под острыми струями воды и крепко зажмурившись. Вода уносила с собой все печали.

Завернувшись в белое пушистое полотенце с каймой желто-синих цветочков, Таня вышла из ванной и, покосившись на осиротевший чемодан Пожидаева, двинулась к своему собственному. Крякнув, подняла его и положила на диван. Женщинам трудно путешествовать налегке, потому что одна только косметика весит полтонны и занимает половину багажа. И это только самая необходимая!

«Олегу всегда нравилось носить за мной вещи, – неожиданно вспомнила Таня. – Он делал это не как верный паж. Он любил меня, и на этой любви держалось все – наши дружеские отношения с Витькой, наши совместные проекты... Любовь Олега цементировала наш тройственный союз, но до сих пор я этого даже не понимала». Олег был первым человеком, к которому ей хотелось броситься за утешением. Но как можно было себе позволить позвонить ему? Что она скажет? Я путешествую со своим боссом и у меня неприятности? Приезжай, спасай меня, как ты делал это всегда?»

Почему она ни разу по достоинству не оценила его благородных поступков? Помнится, в девятом классе, когда она закрутила роман с капитаном футбольной команды, ее едва не оставили на второй год, потому что она перестала делать домашние задания. Олег вместе с ней ходил к завучу и выклянчивал тройку. А потом отлавливал лучшую подругу возле школы, вел в парк и вслух читал заданные параграфы. А когда Таня сломала ногу, лазая по камням за стадионом, нашел ее глубокой ночью, воющую от боли и страха, и на руках донес до больницы. Ее мать тогда уже закрутила роман со своим Колей, бросив подросшую дочь на произвол судьбы. Олег заботился о ней, а она воспринимала это как должное. Лучший друг и должен заботиться! Почему-то к Потапову она таких строгих требований никогда не предъявляла...

Открыв чемодан, Таня быстро перебрала сложенные стопочками вещи, отыскивая пакет с бельем. Внизу, на самом дне чемодана, под ее пальцами что-то нежно захрустело. Иногда она заворачивала в папиросную бумагу шелковые рубашки, но на этот раз не делала ничего подобного, это она отлично помнила. Интересно, что это может быть? Быстро вытащив одежду, Таня с изумлением уставилась на большой полупрозрачный пакет, целиком покрывавший дно, сквозь матовую пленку и папиросную бумагу просвечивал цветной рисунок, сделанный в коричнево-зеленых тонах. На рисунке смутно угадывались стрелки и витиеватые надписи.

– Какая-то карта? – вслух пробормотала Таня. – Откуда она взялась?

Она осторожно достала пакет из чемодана и понесла на стол. Торопливо сняла вазу с цветами, убрала подальше, чтобы водой случайно не залить бумагу. После чего отвернула край пакета и потянула из него рисунок. Это действительно оказалась большая, сложенная вчетверо карта, основательно потертая на сгибах, с разлохмаченными углами, похожими на беличьи кисточки. На карте был изображен дом и его окрестности. Каждый куст, каждое дерево в саду было нарисовано отдельно, подъездная аллея, клумбы, череда сараев и подсобных строений, конюшни с глянцевыми лошадками в стойлах... Это была удивительная карта! Не нужно было быть антикваром, чтобы сообразить, почувствовать, что перед тобой настоящая старая вещь, со своей историей и даже предысторией. И запах у нее был особенным, приглушенно-терпким, а жирные буквы с завитушками хотелось немедленно потрогать подушечками пальцев.

Перед Таней мгновенно промелькнуло видение фигуры в квадратных очках и сами собой всплыли в памяти слова миссис Родмен: «Воры заходили к вам дважды». У Тани от волнения пересохло в горле. Сразу же возникло множество вопросов. Первый и самый главный: кому принадлежит эта карта? Пожидаеву? Именно ее хотели выкрасть те типы, которые вломились в их купе? Или, наоборот, это Пожидаев завладел чужой картой и хозяева хотят ее вернуть? Бог знает, во что ввязался Павел!