со мной как обычно, а спустя пару часов, когда понял, что Алия не придет, начал плакать. Причем делал это настолько жалобно, что у меня просто разрывалось сердце. Богатырь, казалось бы, успокаивался, но спустя время снова начинал плакать, и если обычно мне всегда удавалось его успокоить, то на этот раз он даже со мной не шел на контакт.

– Какие еще зубки? Хватит придумывать и мучать ребенка!

– Она сломала моего сына! – прорычал я, продолжая поглаживать лежащего на боку Султана. Он кряхтел, шмыгал носом и откровенно психовал.

– Господи, ну что за глупости?! Просто возьми его и поезжай к Алии, он привык к ней, вот и всё. Нельзя же разом отрывать его от…

– От кого? – разозлился я. – Она ему не мать и никогда ею не будет! Хватит придумывать глупости и верить в них!

– С тобой невозможно говорить! – обиделась мама и вышла из спальни, оставляя меня одного.

– Ну что такое, Богатырь? Ты ведь хороший мальчик, – ворковал я, прижимаясь губами к его вспотевшему лбу.

– Й-и-и! – разозлился он, начиная «бить» меня сжатыми кулачками.

– Ну, всё-всё, иди к папочке, – взял я его на руки, прижимая к груди. – Всё хорошо, сейчас покатаемся… – прошептал ему, совершенно точно не собираясь везти его к бухгалтерше. Придумали тоже: скучает. Не может мой сын скучать по чужой тете! У него папа есть.

* * *

– Черт, неужели правда скучаешь? – спросил я спустя пару часов. Обычно катание на машине его отвлекало и делало счастливым, но, видимо, не в этот раз.

– Й-и-и-и, – словно подтверждая мои слова, потер он глазки, при этом выглядя таким грустным, что я просто не выдержал.

Конечно, кто-то посчитал бы, что не может четырехмесячный малыш выражать эмоции, но, черт возьми, я знал, когда моему сыну чего-то не хватало! И если это что-то – моя сотрудница, мне срочно нужно было найти какой-нибудь выход, потому что терпеть это я не намеревался.

– Ладно, Богатырь, но только в качестве исключения, слышишь меня? Она нам никто, и скучать по ней не надо, – вновь устраивая его на детском кресле, завел я машину.

Достать адрес не составило проблемы, так как я имел полный доступ к файлам сотрудников. Оказывается, она жила недалеко от центра, и я с легкостью нашел нужный мне дом.

Припарковался и подождал пару минут, надеясь на то, что сын передумает и прекратит недовольно кряхтеть, но упрямец продолжал выть, как потерянный щенок, и, к своему ужасу, я понял, что, будь он способен говорить, точно бы не переставая звал эту Алию, которая просто околдовала его!

Мурад

Борясь с раздражением, набрал ее номер и стал ждать, когда она ответит.

– Сколько раз мне еще просить тебя не звонить?! Думаешь, если заблокировала твой номер, надо звонить мне с другого?! – раздалось вместо приветствия, слегка выбив меня из колеи. Зато мой сын тут же закопошился, услышав голос по громкой связи, которую я включил.

– Это Мурад, – без лишних вступлений начал я. – Я у твоего дома, ты можешь выйти?

– Зачем? – в полном недоумении спросила она.

– Затем, что кое-кто ужасно хочет с тобой увидеться, – бросил я взгляд на беснующегося сына.

Не происходи всё это у меня на глазах, я в жизни бы не поверил, что Богатырь может помнить не только эту бухгалтершу, но и ее голос. Но его реакция не оставляла никаких сомнений. Сын тут же начал оглядываться и, не обнаружив рядом источник голоса, начал не на шутку психовать, подавая возмущенный «голос».

– Пухля… то есть Султан с вами? – тут же сменила она тон.

– Не думаешь же ты, что это я так скучал, что приехал увидеть тебя? – не сдержал я колкости. Каждый разговор с этой женщиной заводил меня, будя что-то плохое.

– Я… Я сейчас выйду! – с радостными нотками в голосе бросила она трубку.

– Ну вот, придет сейчас твоя дама сердца, – взял я сына из кресла, пристраивая его попку на руле, чтобы он полусидел. Мы только-только начинали понемногу приучать его к такому положению. – Тебе всего четыре месяца, а на свидания бегаешь чаще меня, – пошутил я, пытаясь его успокоить.

Вскоре наконец заметил выходящую из ворот девушку и повернул Богатыря к окну, чтобы и он увидел ее и успокоился.

– Приве-е-ет, – стоило мне открыть машину, протянула Алия, встречая на полпути Султана, который уже направился к ней, тянясь всем телом. Я же в этот момент окончательно убедился в том, что моего сына околдовали и взяли в плен.

Аля

– Ях! Й-и-и-и-и! – улыбался и вскрикивал Пухляш, крепко вцепившись в ворот моего домашнего платья.

– И я рада тебя видеть, – проворковала я, улыбаясь и стараясь не смотреть в сторону его хмурого отца, который явно не был рад нашей теплой встрече, хоть сам и привез его ко мне.

– Агу! – протянул малыш, позволяя мне притянуть его ближе и кладя голову мне на грудь. Как же я скучала! Прошло всего два дня, а я места себе не находила, пересмотрела десять раз каждое видео, фото, которые сделала за те дни, что провела со свои… со сладким малышом.

– Рада, что вам стало лучше, – обратила я внимание на начальника. Всё же было невежливо стоять молча, обнимая его ребенка.

– Я бы тоже был рад, если бы вы не сломали моего ребенка! – недовольно глянул он на меня из-под нахмуренных бровей. Взгляд ревниво прошелся по Пухляшу, который удобно устроился на моих руках, прижав голову к груди и всё продолжал цепляться за платье, словно боялся, что его от меня оторвут.

– Что за глупости?! – нахмурилась я, не понимая, в чем его проблема. Что ни слово, то недовольство! Как можно быть таким ворчуном?!

– Он плачет и капризничает с того момента, как ты ушла! – заявил он с претензией. – Ему теперь меня недостаточно, и всё из-за тебя!

– Я просто хотела помочь! – тут же возмутилась я, правда, сдержалась, заметив, как малыш насторожился.

– Спасибо, помогла! Благодаря твоей помощи я не справляюсь с собственным ребенком!

– И что вы от меня хотите? Извинений за то, что присмотрела за вашим сыном, когда вы были не в состоянии сделать это? – язвительно спросила я, не переставая поражаться твердолобости этого мужчины. – Давайте пройдем ко мне в дом, – предложила я, приказав себе успокоиться, не хотелось разговаривать на повышенных тонах на виду у соседей.

Хотя у меня не было никакого желания приглашать в гости человека, который смотрел на меня волком, но и стоять на улице вместе с ребенком я не видела смысла. Сердце омывало теплом, стоило прижать его к себе, но