* * *

Посетители появились внезапно, я слушал «Murder Ballads» — старенький альбом Ника Кейва, и даже не заметил, как они вошли. Просто легкий шорох — я подумал, что вернулась Кира, но когда поднял голову, встретился взглядом с вампиром.

Они к нам обычно не заходили. Мы сталкивались с ними редко, и только в том случае, когда кто-то плохо переносил превращение. А это само по себе редкость. Если кому-то вздумалось стать вампиром, его обычно не тянет в это время на больничную койку, как бы хреново ни было.

Он налег всей грудью на конторку, за которой я сидел и мирно пил кофе. На нем была джинсовая куртка, надетая прямо на голое тело.

— Привет, детка. Старшие дома есть?

Мне он не понравился с самого начала — наглая сволочь, уверенная, что ей все можно. И какого рожна он пришел сюда? Забыл дорогу в донорский пункт?

— Доктор сейчас подойдет, — сказал я, выключив плеер и стараясь вести себя хорошо. — Какая у вас проблема?

— У меня? — Он хмыкнул. — У меня нет проблем. — Рваная челка падала на половину его лица, позволяя мне видеть нахальный зеленый глаз. Он отбросил волосы назад, и я увидел, что второй глаз светло-карий, с желтым ободком. Зрачков почти не было видно — крохотная черная точечка, изредка вздрагивающая.

Он еще сильнее налег на конторку, чуть ли не перевешиваясь через нее, и я начал отодвигаться назад. Язык его пробежал по губам.

— А у тебя есть проблемы? — спросил он вполголоса и внезапно сделал резкое движение вперед, будто кусает.

— Ам!

Я вздрогнул, да — а кто бы не вздрогнул? Но хоть со стула не упал, спасибо крепким нервам. Этот подонок начинал меня раздражать — постольку, поскольку злость сублимирует страх.

— Зааак, — подала голос его спутница откуда-то снизу, — мне здесь не нравится. Давай валить отсюда.

Зак моргнул, и его зрачки слегка увеличились. Только сейчас до меня дошло, что я не отрывал взгляда несколько минут. Я встал, просто в подсознательном стремлении стать с ним одного роста — это, в общем, бесполезно, но смотреть снизу вверх еще неприятнее.

— Так есть у тебя проблемы, Джошшуа?

Надо же — читать умеет.

— Не было, пока ты не появился.

Из лифта вышел Перри, и я ему очень обрадовался.

Он оглядел компанию, она ему не понравилась, как и мне. Трудно нормально относиться к вампирам, если твоя профессия — оказывать помощь их жертвам.

— А, вот и док, — протянул Зак и наконец от меня отвлекся. — Беати, иди сюда. Ну, шевелись!

Девушка развалилась в прямом смысле слова на креслах для посетителей. У нее было странная внешность — я бы сказал, что по строению черепа она напоминала Мэрилина Мэнсона, разве что лицо не такое длинное. И при этом ухитрялась быть не уродиной. Волосы беспорядочно висели вокруг узкого лица с тонкими губами и тонко выщипанными бровями, вокруг темных глаз десять раз карандашом обведено. И вообще вся она была какая-то узкая — не худая, а именно узкая — плечи, бедра, даже ладони. Поскольку черные брюки обтягивали ее второй кожей, это было не скрыть. На ногтях толстенный слой черного лака, кое-где ободранного. И еще — она была босиком. Я бросил взгляд на ее ноги — слегка деформированные пальцы, сразу видно, балетом занималась. А по виду не скажешь. Совсем не балетная девочка. Скорее по классу басс-гитары.

— Как вас зовут? — спросил Перри.

— Беати Форджа, — она говорила, будто жвачку жевала, и все время оглядывалась на Зака. Он же упал в кресло в той же позе, что была у нее, и рассматривал потолок. Наверное, у него была достаточно развитая фантазия, так как потолок был вообще-то белый.

— Вы у нас наблюдались?

Беати хмыкнула, — будто Перри сказал какую-то глупость. Но через секунду мы поняли, почему.

— Не-ет. Я — сфинкс.

Она это так сказала, будто в этом была ее личная заслуга.

Мы впервые видели сфинкса. Они — огромная редкость, и если при общем количестве лунатиков больше всего волков, то меньше всего, наверное, кошек.

— И?…

— Мне нужно позвонить моему офицеру.

— Кому? — переспросил Перри.

Зак оторвался от захватывающего зрелища.

— Офицеру-куратору, — пояснил он. — Беати досрочно освободили.

Пока она жала кнопки, мы с Перри переглянулись. Я понял его взгляд — если бы Беати Форджа согласилась сдать немного крови для исследования, это было бы просто здорово. С ней у нас была напряженка. Вообще-то мы могли сделать это и просто под видом взятия анализа, но Перри… короче, честен и чтит букву закона.

В это время она звучно бросила трубку и вернулась к нам.

— Пройдемте в кабинет, — предложил Перри.

— Только он пойдет со мной.

Зак помахал нам рукой из почти горизонтального положения в кресле.

Перри нахмурился.

— Это не положено.

— Ладно, ладно, — сказал Зак покладисто, — давай одна. Не думайте, док, она не боится. Последний, кто посмел дотронуться до нее не так, как следует, — в коме с проломленной головой, а предпоследний, увы, в могиле. Так что я смело ее с вами отпускаю.

У нас не было повода ему не верить — сфинкс, как любой лунатик, может кулаком стену пробить. Кто посмеет приставать к такой крошке?

Беати пожаловалась на небольшую головную боль, слабость, и выпадение волос, Перри осмотрел ее (оч-чень осторожно!), но ничего не обнаружил. Во время всего процесса я наблюдал на его лице то выражение, которое бывает у меломанов на музыкальных развалах или у археологов, докопавшихся до какого-то невозможного артефакта. Он осматривал ее руки, гнущиеся в обратную сторону; пальцы с лишними суставами, строение челюстей, позвоночник, способный как угодно деформироваться. Беати блуждала глазами по кабинету, и ей было глубоко наплевать на то, какую пользу она может принести обществу.

Наконец Перри решился.

— Миз Форджа… мы можем заплатить вам, если вы согласитесь сдать немного крови для лабораторных исследований.

— Зааак! — гаркнула она так, что мы с Перри аж дернулись от неожиданности.

Тот заглянул в кабинет.

— Они тебя обижают? — спросил он деловито, и в его голосе слышался пугающий азарт. Будто ему только повод нужен. Хотя они могли растерзать нас в любую минуту и абсолютно без повода.

— Нет, но они хотят заплатить за мою кровь.

Беати спряталась за него, обняла, будто прилипла. Он провел ногтем по тонкой коже у нее на шее. Когда открылся порез, он лизнул его, и ранка почти сразу же закрылась. Зак с удовольствием слизнул кровь с ногтя.

— Сожалею, но ее кровь — моя до капли. Продавать ее — аморально. Вы же не согласитесь взять у меня деньги за секс с вашей подружкой?