* * *

Так это было или не так — сидела Полина в ресторанном зале пятизвездочного отеля в тоске и одиночестве или, наоборот, буйно веселилась в компании пухлого русского бизнесмена или долговязого швейцарца, — в точности неизвестно. Да, в конце концов, и не интересно.

Зато точно известно, что происходило в скромной пятиметровой кухне на четвертом этаже дома номер тридцать восемь, что по Митрофаньевскому шоссе. В доме, в котором по странному стечению обстоятельств вот уже третий час не было электричества.

— Еще кофе? — спросил Олег.

Екатерина Сергеевна сглотнула горькую слюну и, мужественно улыбнувшись, кивнула.

— С удовольствием. И, если можно, стакан холодной воды.

— О, — уважительно отозвался Олег, — вы, я вижу, знаток… Приятно встретить настоящего знатока!

После таких его слов Екатерина Сергеевна готова была выпить еще несколько чашек этого невыносимо крепкого, горьковатого, отдающего перцем пойла. И пусть все больше убыстряет свой ход ленивое спокойное сердце… Может, оно так стучит вовсе и не от кофе!

— Ну что вы, какой я знаток… Я больше по части чая. И сладких пирогов.

— Вы умеете печь пироги? — восхитился Олег.

— Ну да, — удивилась Екатерина Сергеевна, — а что? Каждая женщина умеет…

Олег издал какой-то неопределенный звук.

— Буду очень рада как-нибудь угостить вас, — продолжала, вдохновившись, Екатерина Сергеевна, — хотя бы в благодарность за сегодняшний чудесный вечер…

— Если вы находите, что вечер чудесный, я не стану спорить, — усмехнулся Олег. — Хотя, должен признаться, мне здорово намяли бока…

— Что?! И вы молчали! Немедленно раздевайтесь, я должна вас осмотреть!

— Ну что вы, не беспокойтесь, какие-нибудь синяки… Главное, что вы не пострадали…

Вскочив на ноги по разные стороны кухонного стола, они смотрели друг на друга в полном замешательстве. В слабом, неверном трепетании единственной свечки их лица казались совершенно не похожими на те, что они привыкли видеть каждый день на работе, в ярком и безжалостном школьном свете.

У Олега Павловича напрочь исчезло выражение замкнутости, отрешенности и некоторого, иногда присущего гениям, сознания собственного интеллектуального превосходства. Он молча смотрел на Екатерину Сергеевну с удивленной и даже растерянной улыбкой и явно не знал, что следует сказать или сделать.

Екатерина Сергеевна, удивительно помолодевшая, без единой морщинки на лбу и в уголках глаз, с широко раскрытыми темно-зелеными глазами, в ореоле распушившихся медовых, тепло-каштановых волос, предстала в совершенно новом ракурсе — сверху, с легким наклоном головы влево.

«Да ведь она интересная женщина, — подумал Олег, пялясь в упор на зардевшуюся коллегу. — Симпатичная. Деликатная. Милая. Как же я раньше этого не замечал?»

«Неужели так просто, — думала Екатерина Сергеевна, прячась от его пристального взгляда под густыми, тщательно накрашенными коричневой тушью ресницами. — Впрочем, не зря же говорят, что путь к сердцу любого мужчины лежит через желудок…А что будет, если я скажу, что умею солить огурцы и квасить капусту?»

— Я…

— Вы…

— Простите, Олег Павлович, что вы хотели…

— Нет-нет, Екатерина Сергеевна, сначала вы…

— Может быть, просто Катя…

— Катя… Тогда и вы зовите меня просто Олег…

* * *

И в этот момент во всем доме включили электричество.

* * *

Утром тридцатого января Митя проснулся рано. Встать раньше деда было его давнишним, сокровенным, но, к сожалению, неосуществимым желанием. Даже когда Митя заводил будильник на 6 часов 30 минут, дед успевал не только встать, но и умыться, позавтракать и сделать какое-нибудь полезное дело. Так было всегда — и в Великом Устюге, и в Петербурге, и даже в испанском городе Барселона, куда они с мамой уговорили деда съездить прошлым летом, хотя дед не любил жару и терпеть не мог «пляжного безделья».

Не получилось и на этот раз. Когда Митя продрал глаза, дед, умытый, как всегда, гладко выбритый и полностью одетый, даже в сорочке с галстуком, сидел за его письменным столом и работал. Митя сполз с тахты, осторожно переступая босыми ногами, подкрался к деду и заглянул через его плечо. На листе плотной бумаги, вытащенной из Митиной папки для рисования, Митиным же мягким карандашом из набора «Юный художник» дед задумчиво рисовал женское лицо. Овальное, большеглазое, с пышными черными волосами.

— Проснулся? — не оборачиваясь, спросил Александр Васильевич. — А я уж думал, придется поливать тебя холодной водой.

Митя зевнул и стыдливо прикрыл рот рукой.

— А мы разве куда-нибудь собираемся?

— Ну, если тебе не нужен подарок, то никуда…

— Нет-нет, нужен! Я сейчас! Я мигом!

И все же Митя не удержался и спросил:

— Дедушка, а кто это? Твоя знакомая?

— Пока нет, — ответил Александр Васильевич, сворачивая лист в трубочку. — Не знакомая. Но все еще впереди, как ты полагаешь?

Митя понимающе хмыкнул и помчался в ванную.

* * *

В магазине «Компьютерный мир» Митя прилип носом к витрине с игровыми приставками. Дед, скользнув по витрине равнодушным взглядом, прошел дальше, к прилавку с аудиокнигами.

— Мне Фолкнера «Шум и ярость», «Паутинку» Акутагавы и что-нибудь из российских новинок…

— Есть «Клуб одиноких сердец», дивная вещь, бестселлер, — сразу же сообщил продавец.

— Это что, женский роман? — поморщился Александр Васильевич.

— Да! Но очень, очень захватывающий! Моя жена просто не могла оторваться! И потом, взгляните, какое оформление обложки! Репродукция картины «Зимний сон» художника Соболева!

— Да? — заинтересовался Александр Васильевич Соболев. — Ну что ж, давайте и «Клуб»!

Подошедший Митя деликатно подергал деда за рукав:

— Дедушка, я уже выбрал… Ух ты, смотри, на книжке — твоя картина!

— Да-да, идем!

* * *

У выхода из магазина они почти столкнулись с Олегом Павловичем. Митя, крепко прижимавший к животу коробку с новой приставкой и находившийся в блаженном предвкушении, возможно, и не заметил бы его. Но зоркий, острый и наблюдательный глаз деда сразу распознал в приближающейся темной худощавой фигуре вчерашнего нечаянного знакомца.

— Вы? Простите, я не сразу…

— Здравствуйте, Олег. Ничего страшного. Рад видеть вас в добром здравии.

Олег Павлович покраснел и прикрыл ладонью слегка припухший после вчерашнего нос. Они отошли в сторону, чтобы не мешать входящим и выходящим.

— Вот, хочу купить новый картридж для принтера. А, Митя… Ты, я вижу, уже с подарком?