же человечки, но уже соединенные в одного. Сложно описать, это нужно видеть. Чем-то напоминает работу какого-нибудь современного абстракциониста, когда сперва кажется, что это просто какая-то мазня, но чуть позже, медитируя возле картины, начинаешь видеть в ней точные очертания и даже понимать смысл… Короче, в этот момент «мазня» ставится именно рисунком, почти осмысленным, который уже можно запомнить. Так вот, в тот день, когда старички разошлись, рисунок был иным, это точно.

Я посмотрела по сторонам, то ли в надежде увидеть ту самую пожилую пару, то ли проверяя покладистость Виталика, точно ли он больше меня скрытно не снимает, и пошагала к выходу. Возле фонтана меня настиг звонок телефона.

Я думала, что это Наташка с вопросом, как я посмела не явиться на лекции (хотя я ей прислала сообщение в мессенджер, объясняя в двух словах, что у меня дела), но это оказалась тетя Лена.

— Инессочка, у нас Алла пропала. Уехала вчера на свидание и до сих пор не вернулась. Ты, случайно, не знаешь, с кем она? Телефон отключен, я бы позвонила этому мальчику, но я не знаю имя и номер телефона. — Я обдумывала, что ответить, а она продолжала говорить: — Она ведь ничего нам не рассказывает! Федя, оказывается, знал, что она на свидании, а мне-то сказала, что в институт… Только когда не вернулась вечером, он рассказал мне. Но время-то уже почти четыре… Сколько можно гулять?..

— Тетя Лена, я займусь этим. Я знаю этого парня. То есть не лично, но знаю, кому позвонить. Как только что-то выясню, я перезвоню.

— Спасибо, дочка! — она отключилась.

Создавалось ощущение, что она похоронила единственную дочь и теперь на эту должность назначили меня. А Алла будто ни при чем. Хотя… наверно, я к тете Лене придираюсь. Человек в горе обычно ведет себя не так, как в любое другое время. И об Алле она явно волнуется, просто не так сильно, как мне бы хотелось. Да и отец вроде тоже не бьется головой о стену, но мужчины — они же какие? Лучше на медведя с голыми руками пойдут, нежели позволят себе проявить какие-то эмоции, особенно — впасть в истерику. К тому же стоит сделать скидку на то, что я не так хорошо знаю Аллу, как ее близкие. Все, что мне известно — это ее портрет через призму Изольдиного мировоззрения, в которое младшая сестра вписывается разве что как умственно отсталая монашка с кучей тараканов и комплексов, и собственные впечатления, основанные максимум на десяти встречах. Может так оказаться, что пропадать на пару дней и отключать телефон — это вполне в стиле младшей дочери, и я просто не в курсе.

Убедив себя в этом, я кинулась выполнять обещанное, то есть позвонила Наташке, но она не ответила. Лекции давно закончились, где она? Я решила поехать к ней. Едва выйдя из метро, я получила от Живцовой сообщение, что она красит дома волосы и не может приложить телефон к уху, чтобы не испачкать — он у нее белый. Мысленно хихикнув, я написала ей, что еду в гости.

Наташка жила с матерью в маленькой двушке со смежными комнатами. Отдельную спальню занимала мать, а Наташке достался проходной зал. По этой причине она не очень любила принимать гостей, мы всегда встречались либо у кого-то из нас — у меня или Изи, — либо на нейтральной территории. Но мать у Наташки последнее время работает допоздна, благодаря чему у некогда нищей семьи появились деньги, так что я была уверена, что пообщаться нам никто не помешает. Так и оказалось — подружка была дома одна.

— Алка пропала, — сообщила я с порога.

— Как пропала? — не поняла подруга, пропуская меня внутрь и кидая тапочки к моим ногам. — С чего ты взяла?

— С того, что она не появлялась дома со вчерашнего утра. Мне нужен Сашкин телефон.

— Какой Сашки? Алферовой, что ль? Зачем она тебе, она вуз бросила в прошлом семестре… Я от тебя дурею сегодня, ничего не понимаю.

— Ты себе краской мозги подпортила, значит, — засмеялась я. — Сашки Сафронова. Ты знала, что Алла с ним теперь встречается? Ты не видела его за рулем? Или машину его?

— Что? — Наташка села прямо на обувную тумбочку в прихожей, из чего я заключила, что для нее эта информация настолько же новая, как и была для меня этим утром. — Но Глеб мне ничего не сказал, — пробубнила она неуверенно.

— Глеб? Его друг, твой бывший? Точнее несостоявшийся…

Наташка и лучший друг Сафронова сходили пару раз на свидание — как продолжение «двойного» свидания с Изольдой и Сашей, на котором настояла Изольда (она не любила, когда кто-то одинок, и, кстати, чего Наташка не знала, это того, что познакомиться с Глебом предлагалось сначала мне, а когда я уже отказалась — Изя крутила пальцем у виска, так как Глеб — спортсмен и мечта многих девчонок — тогда она решила познакомить лучшего друга своего бойфренда с Наташей). По словам начитанной Наташки, боксер Глеб был невыносимо туп.

Наташка вдруг сильно чего-то испугалась, затем покраснела. Как будто она выдала какую-то тайну. Что она скрывает?

— Проговорилась, черт, — подтвердила она мои мысли. — Я стеснялась вам рассказать, но мы с Глебом встречаемся уже месяц.

— Что?! Господи, не Москва, а Санта-Барбара какая-то! Почему мне-то не сказала? Чего стеснялась?

— Ну, он реально недалекий, книг не читает, и вообще… Голову ему хорошо так отбили на боксе… Знаешь, есть такая шутка про то, что у всех боксеров носы кривые, так вот, у Глеба не только нос набекрень, но и мозг… Я думала, вы будете меня осуждать. Ты — из-за того, что мы не пара, а Изя смеялась бы, что я нос сперва вертела, а в итоге никого лучше так и не нашла… — Подруга горестно вздохнула и повесила нос.

— Ладно, — отмахнулась я. — Это уже не важно. Позвони ему, пусть даст номер Сашкин. Они же еще дружат?

— Да. Сейчас. Только краску смою. Иди чайник поставь пока.

Наталья скрылась в ванной, а я пошла на кухню, но только чтобы присесть. Некогда чаи распивать. Нужно найти Алку во что бы то ни стало. Просто чтобы успокоиться. Да, глупо бояться какой-то там открытки. Но у меня от сердца отляжет, если я буду знать, что с младшей Изиной сестрой все в порядке.

— Ну что? — произнесла она неинформативное, когда вышла из ванной с полотенцем на голове. — Что стоишь посреди кухни?

— Суши волосы и поехали.

— Куда?

— Алку искать.

— Глеб займется, — отмахнулась она. —