– Кит? Что вы думаете? – решилась спросить она. – Вы… вам нравится?

Элиза ждала, явно неуверенная и сконфуженная, славно первоклассник, вызванный к директору школы. Пытаясь преодолеть вновь вспыхнувшее в нем желание, он ответил ей спокойным голосом:

– Мне очень нравится. Вы и это платье просто созданы друг для друга. – Кит широко улыбнулся. – Видите, я же говорил, что цвет вам пойдет. Вам совершенно нечего бояться.

– Вы уверены? Он не слишком вызывающий?

– Разумеется, нет. Вы выглядите потрясающе, Элиза, даже не сомневайтесь.

Облегченная улыбка расцвела на ее губах, поднимаясь от сердца, словно теплое, сияющее солнце.

– Теперь примерьте золотистое платье, – предложил он. – Давайте посмотрим, не окажется ли оно еще ослепительнее, чем первое.

– Хорошо. – Со счастливым лицом Элиза направилась обратно в примерочную.

Кит облегченно вздохнул, как только она ушла, заверяя себя, что к тому времени, когда она вернется, он уже, полностью овладеет собой. Он залпом выпил полбокала вина, съел бутерброд и подумал, что заслужил веселую ночь в городе.

В конце концов, что еще ему может быть нужно?

По случаю двойных крестин в нижней гостиной Рейберн-Хауса был устроен торжественный завтрак.

Элиза сидела в уголке гостиной среди сборища родственников и друзей княгини Рейберн.

Нескончаемое журчание голосов и смеха сплеталось с изысканными ароматами живых цветов. Пышные композиции из розовых роз и белых лилий, которыми были наполнены четыре мейсенские вазы, поставленные в простенках между окнами, создавали восхитительный природный фон.

Элиза отставила свою тарелку, все еще ощущая на языке сладкий вкус оранжерейной клубники со взбитыми сливками. Время от времени она бросала взгляд на болтающих гостей, радуясь тому, что ей представилась возможность тихонько посидеть в сторонке и не участвовать в непринужденных светских разговорах.

В начале завтрака раздавалось множество восторженных откликов о ее новом сиреневом платье и искусной стрижке. По сути дела, несколько человек сразу даже не узнали ее, включая графиню Уайтбридж, мать Вайолет и Джанет, которая поглядывала на нее на протяжении всего обряда крещения с озадаченным выражением на холеном аристократическом лице.

Но несмотря на изменения, произошедшие в ее внешности, Элиза понимала, что в светском обществе она выглядела все тем же «синим чулком», который может цитировать куски из Гомера, но ничего не знает о последних сплетнях и пикантных слухах.

Зная о своем полном неумении вести светскую беседу, она решила избавить себя и других от неловкости и села в уголке стола в стороне от остальных.

Элиза оказалась одной из немногих избранных, приглашенных на обряд крещения. Пару недель назад Вайолет спросила, не согласится ли она стать крестной матерью Джорджианы. Глубоко тронутая, она сразу же согласилась, почтя за честь взять на себя такую важную и святую обязанность. Элиза надеялась, что когда-нибудь и у нее будет шанс попросить Вайолет сделать то же самое для ее ребенка. Если у нее когда-нибудь будет свой ребенок. Насколько все было бы проще, если бы для этого не требовалось сначала найти мужа. Если бы можно было просто выбрать подходящего мужчину и пригласить его сделать свое дело, так сказать, без необходимости выходить за него замуж.

Элиза ужаснулась. Половина дам упали бы в обморок, если бы стало известно, о чем она думает. А о реакции мужчин она не могла даже догадываться.

– О чем мечтаете? – поинтересовался теплый мужской голос, от звука которого по спине, как всегда, пробежал волнующий трепет. Глаза метнулись вверх и встретились со взглядом Кита; в тот же миг щекам стало жарко.

– Н-ни о чем.

Милостивый Боже, она так глубоко задумалась, что даже не слышала, как он подошел!

Кит опустился на соседний стул и внимательно посмотрел на нее:

– Ну, что-то наверняка должно быть, судя по тому, что вы покраснели. – Он помолчал, потом откинулся на спинку стула. – Но не буду мучить вас поддразниванием, у меня нет сил.

– Голова, да? Все еще болит?

Она заметила, как он хмурился на протяжении всего обряда, как морщился всякий раз, когда викарий требовал от него произнести свои клятвы в качестве крестного отца Джорджианы. Майкл и Мойра, брат и сестра Даррага, выполняли обязанности крестных родителей для малютки Кэтлин. А Вайолет и Джанет выступали в роли вторых крестных матерей для своих племянниц.

– Есть немного, – слабо пробормотал Кит. – Это наказание за то, что я перебрал с вином и недобрал со сном прошлой ночью. – Он искоса взглянул на нее. – Прошу прощения, если шокировал вас.

– Вовсе нет. Нечто подобное я и предполагала. Признаюсь, я слышала ваш разговор с Адрианом сегодня утром перед тем, как все отправились в церковь.

Кит криво усмехнулся:

– Никогда не мог ничего скрыть от старшего брата. Он проницательный человек.

Она проследила за взглядом Кита, который как раз посмотрел туда, где стояли Вайолет с Адрианом, весело смеясь над какой-то историей, которую рассказывал Дарраг, а Джанет время от времени подкрепляла выразительными жестами. Там же, обступив обе пары, стояли две сестры Адриана с мужьями, его друг Питер Армитидж, две кузины Брэнтфордов и моложавая и энергичная вдовствующая герцогиня Рейберн.

Элиза подумала о том, что эти четверо – Вайолет с Адрианом и Джанет с Даррагом – по-настоящему счастливы: между ними существует глубокое, искреннее чувство. Достаточно было посмотреть на них, когда они вместе, чтобы понять неразрывность их союза, глубину безусловной преданности и страсти друг к другу.

«Какое, должно быть, счастье познать такую любовь»

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Элиза вновь обратила внимание на Кита с его недомоганием: – Я знаю средство, которое может помочь.

– Благодарю, вы очень добры, но мой камердинер уже влил в меня какую-то бурду с утра пораньше. Не думаю, что смогу проглотить еще одну.

– Но это всего лишь теплое молоко с ложкой бренди.

– И никаких сырых яиц и перца? Она не могла заставить себя солгать.

– Во всяком случае, точно без перца. Его передернуло.

– Думаю, я воздержусь, просто на минутку прикрою глаза, если не возражаете.

– Нисколько.

Его веки опустились, короткие темные ресницы окаймили глаза. Элиза затаила дыхание, обводя взглядом скулы, изящную линию носа, выразительные губы.

Внезапно эти губы зашевелились.

– Думаю, мы начнем наши уроки во вторник, – пробормотал он.

Она вздрогнула от неожиданности, с облегчением обнаружив, что его глаза по-прежнему закрыты.

– Но ведь это уже послезавтра.