На неестественно бледном лице застыла маска ужаса и боли. Впервые за последние месяцы, мной начала потихоньку завладевать ярость. Кулаки сжались. В голове никак не могло уместиться, как можно человеку такое сотворить?

— Че встал, давай лечи, Айболит! — скрипучий голос вывел меня из ступора.

Я подошел, первым делом проверил пульс. 135 ударов. Как у кролика. Девушка была покрыта холодным липким потом. Живот вздут. Внезапно тело девушке изогнулось в судороге и ее вытошнило. Аккуратно расположив ее голову на подушке, я померил давление. Низкое. Слишком низкое.

— Где больно? — обратился я к девушке, аккуратно нажимая на разные участки брюшной полости.

— Везде. — Заплакала девушка. — Особенно слева вверху.

— Вверху живота? — уточнил я.

— Еще тут, — указала она сквозь слезы на плечо, — и сзади.

За время заточения, меня снабжали не только медикаментами и оборудованием, но иногда и приносили различного рода медицинскую литературу, которую я и читал, пользуясь тусклым светом свечей. Читал и запоминал, понимая, что от этого может зависеть прежде всего моя жизнь.

— Ну че там? — недовольно сказал Дед?

— Скорее всего, разрыв внутренних органов, как следствие избиений, — отозвался я, изо всех сил старясь говорить спокойно.

— Че ты мне мозги полощешь? — Дед уставился на меня расширенными зрачками черных глаз. Явно был под кайфом. — Лечи, давай! Тебя для чего тут держат?

— Нужна срочная операция, исход которой не гарантирую. Скорее всего, умрет.

— Какое умрет⁉ — Взревел неадекват. ­– Это моя любимая соска! Ей подыхать никто еще не позволял! Будет жить столько, сколько я скажу! — Дед в мгновение подлетел ко мне и схватил меня за грудки. — Запомни, тварь! Сдохнет она — сдохнешь ты!

В тот миг я забыл обо всем на свете. Мне было плевать на мое будущее. Нечеловеческая злость, словно морская волна, накрыла меня с головой. Перед глазами стояло юное лицо избитой девушки, жить которой осталось считанные часы, а может и минуты. Хотелось схватить урода за горло, вырвать ему кадык. Руками разорвать на части. Сделать все что угодно, лишь бы прекратить существование этого скрипучего гада.

К счастью, сделать я ничего не успел. Дед без размаха ударил меня под дых и потащил к окну. — На, смотри, мразь, что тебя ждет! Смотри и запоминай! — он схватил меня за волосы и ткнул лицом в стекло.

Я сфокусировал взгляд.

* * *

В большом дворе, привязанный к столбу, стоял избитый мужчина. То, что он был жив, можно было определить только по тому, как двигалась его грудная клетка. В пятидесяти метрах от него стояла огромная клетка, в которой, сбившись в кучу, лежало еще несколько несчастных.

Долго ждать не пришлось. Внезапно солнце закрыла какая-то огромная крылатая тень. А через несколько мгновений перед столбом опустилась на землю туша демона. Точно такого же, какие уничтожили мою станицу. Убили мою семью. Тварь немного прошлась перед истерзанным человеком, а потом, под вопли ужаса людей в клетке, набросилась на несчастного. Даже через пластиковое окно было слышно противное хлюпанье. Несколько секунд, и от приговоренного остались лишь обрубки рук, висевшие на веревке и гора мяса, перемешанного с кровью и обломками костей. На человека, пусть даже и бывшего, это уже никак не походило.

— Она должна жить! Я так сказал! — проорал мне в ухо невменяемый дед.

Происходящее напоминало скорее какой-то фильм ужасов, чем реальность. Разум всячески отказывался верить в происходящее.

Но, вместе с нереальным выбросом адреналина в кровь, мне в голову пришла одна мысль. Пока еще не до конца оформленная, но от транса я смог немного очнуться. Пришло время действовать. Только не на пролом. По-другому, с умом.

— Ко мне нести нельзя, может не перенести. Пусть быки сбегают ко мне и принесут сюда сумку, которая лежит на моем письменном столе. — Я начал раздавать распоряжения. — Еще, Дед, мне нужен стол, на котором можно провести операцию.

Старший кивнул своим боевикам, и они отправились к выходу из дома. Я тем временем начал скидывать шприцы и бутылки с огромного стола, стоящего по центру зала.

— Доктор, я умру? — раздался слабый голос девушки позади меня. Я повернулся к ней, не зная, что ей ответить. Но, к счастью для нас обоих, в этот момент она потеряла сознание.

Сорок минут спустя я начал первую в своей жизни полосную операцию такой сложности. Но как только была вскрыта брюшная полость, стало очевидно, что со стола девушка больше никогда не встанет. Селезенка была разорвана. Но это было не самым ужасным. Потеря крови — вот, что не оставляло никаких шансов. Вот-вот сердце, которое и так едва билось, должно было навсегда замереть.

Только я об этом подумал, и девушка слегка дернувшись, перестала дышать…

— Дед! — крикнул я не оглядываясь, — скажи пацанам, чтобы от меня принесли рюкзак. Там медицинские нитки и аппаратура для переливания крови. Он стоит в изголовье кровати. — Я старался говорить так, чтобы голос не дрожал. Это был блеф чистой воды. Никакого рюкзака у меня не было и в помине. Нужно было избавиться от уголовников.

Как только раздался звук закрывающийся двери, я про себя посчитал до пятидесяти, мысленно перекрестился и резко развернулся. Дед сидел на кровати, потягивая коньяк прямо из бутылки.

— Дед, тут это, кажется с ней все в порядке. — Пробормотал я, отходя немного в сторону.

— Че? — не понял он, подскочив на кровати.

— Сам глянь. — предложил я.

Он встал, и направился прямо ко мне шатающейся походкой. По всей видимости, старший успел еще немало закинуться. Как только бандит оказался на расстоянии одного шага от меня, я резко вскинул «покалеченную» ногу и со всей силы ударил его в пах. Тот явно не ожидал от калеки такой прыти и через секунду корчился на полу. Я выбил ногой пистолет из его руки. Оставалось доделать дело. Без промедления, скальпель в окровавленных руках полоснул по горлу немолодого бандита. Несколько секунд я смотрел на предсмертные конвульсии. Думал, что будут какие-то угрызения совести. Или ужас осознания того, что я убил человека. Но нет, ничего не было. Даже злость куда-то испарилась. Просто я сделал то, что был обязан сделать. При этом не испытал ни малейшего удовольствия или отвращения. Я обшарил его карманы, достал из кармана связку ключей, поднял пистолет и открыл окно. Огляделся. Во внутреннем дворе никого кроме