Возможно, потому, что взгляд его голубых глаз, когда он смотрел на нее, был не то чтобы враждебный, но и не дружелюбный. Или, может быть, оттого, что он все-таки затронул ее чувства, чего не мог сделать раньше ни один мужчина, тем более ее покойный супруг.

Ей было стыдно, что она находит сексуально привлекательным мужчину, выдвинувшегося из рядовых, который практически был полным ничтожеством.

— Дункан, — обратилась она к полковнику, — я должна ненадолго тебя покинуть. Мне нужно обсудить кое-что с капитаном Блейком.

— Деловой вопрос, Жуана? — переспросил полковник, удивленно взглянув на капитана.

— Капитану Блейку поручено сопровождать меня в Висо, — сказала она. — Мы выезжаем завтра. Разве я тебе не говорила?

— Завтра? — воскликнул он. — Но ты не пробыла здесь и недели, Жуана.

— Тетушка снова заболела, — со вздохом сообщила она, — и просит опять приехать. Что делать, ведь она моя тетушка и всегда была очень добра ко мне.

По выражению лица полковника было видно, что он с радостью утопил бы ее тетушку в Атлантическом океане.

— Но почему капитан Блейк? — спросил он. — Ведь ты знаешь, Жуана, что стоило тебе попросить, и я сам сопроводил бы тебя куда угодно.

— Я знаю. — Она чувствовала себя виноватой, потому что была рада, что сопровождать ее в Висо будет капитан, а не Дункан. Дункан как-никак был ее входным билетом на небеса обетованные, ее пропуском в Англию. И он ей нравился. — У тебя здесь много обязанностей, а капитан Блейк все равно направляется в Висо. К тому же его призывает к себе Артур.

— Веллингтон? — удивился полковник.

— А его приказа разве можно ослушаться? — сказала она, пожав плечами. — Я вернусь, как только смогу, в Лиссабон. И позаботься о том, чтобы меня здесь ждало шампанское.

Полковник поклонился, бросив недобрый взгляд на капитана Блейка, молча наблюдавшего за ними.

— Капитан? Пройдемте туда, где не так шумно, — предложила она и направилась в свой кабинет. Он, конечно, последует за ней и, возможно, почувствует себя увереннее, если с ним обращаться как со слугой. Но она не могла удержаться, чтобы не смутить его. Она посмотрела на него, слегка приподняв брови, и, видя его смущение, протянула ему руку. — Вашу руку, капитан?

Он приподнял локоть, чтобы она могла на него опереться. Ее удивила каменная твердость его мускулов, которую она ощутила сквозь ткань мундира. Можно было ожидать, что после тяжелого ранения и долгого периода выздоровления он будет значительно слабее. Но нет.

Она привела его в кабинет и закрыла за собой дверь, но не стала звонить компаньонке. Матильда, конечно, рассердится, но ненадолго. Стеклянные двери кабинета выходили на небольшой внутренний дворик, залитый лунным светом. Но сейчас двери были закрыты, потому что до конца июня погода стояла довольно прохладная. ее — Я пришел, чтобы спросить, когда вы будете готовы утром, мэм, — сказал он. И ни слова о том, что он, мол, к ее услугам и тому подобное. Никаких любезных расшаркиваний или восхищенных улыбок. Только запрятанный где-то глубоко внутри тот самый взгляд, который она заметила позавчера на балу.

Когда она взглянула ему в лицо, ей снова показалось, что они уже где-то встречались с ним раньше. Нет, не то, подумала она. Просто он напомнил ей… Нет, ее, наверное, сбили с толку его белокурые волосы, голубые глаза и что-то еще, чему трудно найти определение, потому что на самом деле он был ни чуточки на того не похож. Возможно, между ними теперь и могло бы быть какое-то сходство, если бы тот был жив, если бы не умер, не дожив до своего восемнадцатилетия.

— Только для того, чтобы узнать? — спросила она. — А не потому, что я пригласила вас, не потому, что ко мне на прием все стремятся прийти? Немало британских и португальских офицеров расстроены тем, что не получили приглашений.

Он молча взглянул на нее, никак не отреагировав на сказанное.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить, капитан? — спросила она, подходя к столику с напитками.

— Ничего не нужно, — отказался он и, чуть помедлив, добавил: — Благодарю вас.

— Может быть, лимонад? — насмешливо спросила она.

— Нет, благодарю вас, мэм.

Она отошла от столика, не налив ничего и себе.

— В любое удобное для вас время, капитан. Может быть, на рассвете?

— Для вас не будет слишком рано? — спросил он. Она усмехнулась.

— Скорее довольно поздно, потому что я намерена уехать сразу после вечеринки. Если бы я вздумала немного отдохнуть, то и впрямь могло бы оказаться слишком поздно. Выезд на рассвете меня устраивает, капитан.

Он поклонился и как будто был намерен уйти, но не знал, как это сделать, чтобы не показаться неучтивым. Однако она не собиралась отпускать его так быстро.

— Вы знаете много иностранных языков, капитан? — спросила она.

Он удивился.

— Находясь в чужой стране, я люблю общаться с людьми на их родном языке. Откуда вы знаете?

— Я взяла за правило, капитан, — сказала она, — иметь кое-какие сведения о своих слугах… и о своих сопровождающих. Ваше знание языка хинди позволило вам выполнить кое-какую разведывательную работу для британского правительства в Индии, а два года назад вы выполняли такую же работу здесь, когда лорд Веллингтон впервые был в Португалии. Должно быть, у вас была волнующая жизнь.

Он несколько смутился.

— Мое место в 95-м стрелковом полку, мэм. Командовать в бою своими стрелками — вот что для меня называется волнующей жизнью.

— О да, — сказала она, — похоже, в душе вы остались простым солдатом. И до получения офицерского звания вы были одним из стрелков, капитан? — Она взглянула на изогнутую кавалерийскую саблю, висевшую у него на боку, и почему-то совсем не удивилась тому, что в отличие от мундира сабля блестела и казалась очень ухоженной.

— Я до сих пор стрелок и иду в бой вооруженным как винтовкой, так и офицерской саблей.

— Значит, вы полагаете, что сможете защитить меня во время долгого путешествия отсюда в Висо? — спросила она.

— Какая же там может быть опасность, мэм? — Ей показалось, что в его тоне прозвучала презрительная нотка. — Французы все еще находятся за границей, в Испании. Так что между вами и опасностью будут находиться лучшие в Европе вооруженные силы Англии и Португалии.

— Не говоря уже о партизанских силах, — добавила она.

— Вы имеете в виду португальскую милицию? Да, они хорошо делают свое дело, не позволяя французам продвинуться вперед, как и испанские партизаны. Вы будете в полной безопасности. А я сумею защитить вас от всяких случайностей, которые могут возникнуть в дороге.

— Благодарю вас, капитан, — кивнула она. Капитан был явно не в восторге от данного ему поручения, за которое не меньше дюжины офицеров из ее окружения пожертвовали бы жизнью. Разве можно не чувствовать себя в безопасности под присмотром человека, который почти в одиночку сумел сдержать натиск французов во время отступления в Ла-Корунью отрядов сэра Джона Мура около года назад и который повторил почти то же самое в прошлом году во время отступления из Талаверы?