Рыжая архитекторша, скорее всего, поселится неподалеку, в доме состоятельного селюка, который сочтет за честь приютить столичную штучку и очень прилично поправит материальное положение за счет казны… Интересно, сколько будет строиться собор? Год, два, пять?

– Не больше пяти, – промолвила Дина. Видимо, Шани так задумался, что задал вопрос вслух. – Пять лет – это самый крайний срок. Но я рассчитываю на три с половиной года.

– Прекрасно, – кивнул Шани. – Похоже, весь Аальхарн будет работать на этот собор, а Бойше лопнет от натуги, пытаясь найти средства.

Дина улыбнулась и тоже спрыгнула с лошадки, которая с невероятно довольным видом немедля принялась пощипывать сир.

– Вы его не любите, – сказала она.

Шани пожал плечами.

– Небесный Заступник любит всех, девица Сур. А я только Его слабый слуга, – он сделал паузу и спросил: – Собираетесь жить здесь или приезжать из столицы?

– Посмотрим, – сказала Дина. Шани заметил, что ее парик чуть-чуть съехал набок, приоткрыв рыжие корни волос на виске, девушка проследила за его взглядом и поправила парик. – Может быть, устроюсь в одном из поселков. Сможете приезжать ко мне в гости, когда потребуется ваша инспекция.

– Обязательно, – прищурился Шани. – Благодарю за столь лестное предложение. Что ж, был тут ваш подземный город или не был, но место я одобряю. Наверно, вам уже следует паковать вещи и готовиться к переезду.

Дина взглянула на него так, будто хотела о чем-то сказать и едва удержала готовые вырваться слова. Шани ободряюще ей улыбнулся: мол, давай выкладывай. А я решу, что с тобой делать после сказанного – отвести в пыточные залы или разобраться лично прямо здесь. Видимо, Дина поняла, что ничего хорошего ее не ждет, и решила припрятать строптивый нрав подальше.

– Я буду молить Заступника, чтобы все получилось, – серьезно промолвила она и направилась к своей лошади.

Вербовщики появились в Кучках рано утром, едва только небо на восходе печально засерело, словно солнце размышляло, вставать ему или нет. На околице взбрехнули было собаки, но быстро смекнули, что лучше не связываться с этими мордастыми высоченными парнями в официальной форме инквизиции и армии, что ехали верхом и в темных повозках, покуривая трубки и перебрасываясь сальностями по поводу доступных нравов пейзанок, и умолкли, будто подавились собственным лаем.

На площади вербовщики разделились, одна группа последовала к храму, где отец Грыв уже читал утреннюю молитву к Заступнику, а вторая направилась будить сеньора – того самого, который имел обыкновение травить крестьян своими породистыми охотничьими псами. Впрочем, смелым и бравым владетельный Боох был только перед теми, кто не мог дать ему отпор, и потому, когда на пороге его спальни появилось двое инквизиторов, не на шутку перепугался и едва не принялся икать. Он было решил, что его обвинили в колдовстве и сейчас потащат в пыточный зал, где он подпишет в первую очередь отказ от имущества, а во вторую – признание во всех возможных ересях. Однако братья инквизиторы поступили иначе. Один, тощий, скуластый и чернявый, явно из южан, вольготно расселся в любимом Бооховом кресле, блаженно вытянув длинные ноги в грязных сапогах, а второй, белесый и сухощаво-стремительный, словно хищник, сунул Бооху под нос лист дорогой бумаги с массой печатей и подписей и сказал:

– Доброго утра, сударь. Указ государя.

И плюхнулся на банкетку рядом с товарищем. Боох испуганно читал указ, написанный торжественным полуунциалом: «Мы, князь всеаальхарнский, загорский и зареченский, владыка… именем и властью Заступника… храм…» Инквизиторы смотрели на сеньора так же, как энтомолог рассматривает попавшую ему в сачок бабочку и раздумывает, что с ней сделать: насадить на иглу или отпустить на волю.

– У нас будут строить новый храм? – спросил Боох.

Инквизиторы переглянулись.

– Нет, ну вроде бы грамотный человек, дворянин, – сказал чернявый своему товарищу и посмотрел на Бооха наглыми темными глазами: – Сударь! Нам бы поесть с дороги! А то всю ночь трясешься в седле, как проклятый, по этим вашим Пучкам.

– Кучкам, – поправил его второй и воззрился на сеньора не менее развязно. – Покушать бы. А потом почитаем все вместе. И вас научим, раз уж не довелось раньше научиться…

Первый ковырнул в носу и важно заявил:

– У нас и не такие читать учились. На всех языках сразу.

От вина, равно как и от знаменитой кучкинской настойки, инквизиторы отказались, а вот жареное мясо с овощами и запеченная рыба их весьма порадовали, и после сытного завтрака они сменили гнев на милость. Устроившись в библиотеке, важные гости принялись разбираться в давних списках переписи населения и отбирать тех, кого необходимо было забрать на строительство нового храма.

– Собор будет такой, какого вы нигде не встречали, и во сне не видывали, и даже предположить не могли, что такое возможно, – говорил чернявый. – Видел я краем глаза план у шеф-инквизитора, так вот это что-то невообразимое. Дело, достойное славы Заступника, не то что тот сарай, который у вас тут на площади торчит.

Боох трепетал. Он был крепким, высоким мужчиной и при желании смог бы отделать этих нахальных сопляков, не отрываясь от кружки пенного, но их одежда и осанка внушали ему подлинный страх. Они были силой, с которой следовало считаться и ни в коем случае не вступать в противодействие.

– Да они, наверно, и ведьм не сжигают, – предположил белесый, и видно было, что уж он-то, несмотря на молодые лета, уже знает толк в деле очистки земли от ведьмовства и ереси.

– Конечно, сжигаем! – возмутился Боох. – Вон третьего дня одну забили камнями, а труп сожгли.

Инквизиторы переглянулись.

– А не колдуй, зараза! – сказал чернявый. – Живи по заповедям, почитай законы и служи Заступнику со всей искренностью и пылом. И пребудет с тобой Его милость и благословение. В общем, посмотрел я ваши списки, все какие-то немощные, косые да кривые. Но с десяток отобрал. Сейчас еще у церкви посмотрим, может, и побольше заберем.

– Десяток! – воскликнул Боох. Чернявый вопросительно вскинул брови – владетельный сеньор его явно удивил. – Это много, господа. Это очень много. Вы же их не на день и не на месяц забираете. А работать кто будет?

Чернявый вздохнул. Аккуратно, одним пальцем закрыл книгу со списками жителей.

– Не для себя забираем, многоуважаемый Боох, – веско промолвил он, – а для Заступника. Во имя Его и Славу. В конце концов, если вы беспокоитесь о том, что меньше рабочих рук будут трудиться на ваших полях и доход понизится, то побеспокойтесь лучше о душе, которую так легко уронить в пропасть ереси, – чернявый подошел к Бооху вплотную, покачался с пятки на носок, оценил, что ростом как раз сеньору до плеча и раза в три тоньше. – Вы ведь не еретик, сударь?