Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одна секунда, и все ахнули. Взволнованный шепот пронесся по факультету знахарства, качнул ведьмовство и просто-таки взорвал домоводство — девушки восторженно кричали, вздыхали и ахали. Говорили в полный голос, переталкиваясь и показывая пальцем на невозмутимо стоящую фигуру. Лишь только факультет боевой магии безмолвно принял нового декана.
А я… позабыла, как дышать. Меня бросало то в жар, то в холод, и пальцы, сжимавшие простоватую коричневую сумку с учебниками, мелко дрожали.
Потому что я уже видела это выхоленное невозмутимое и прекрасное лицо. И даже размышляла о нем совсем недавно перед сном.
«Четвертый курс. Как же!» — горько вздохнула моя самооценка.
В этой ярко освященной зале было видно, что лорду Эддингтону, как его назвал ректор, около тридцати лет. Примерно. В мужском возрасте я не разбиралась уж точно. Может быть, двадцать пять, а может, и двадцать девять. Он с достоинством и какой-то даже мудростью слушал разглагольствования ректора о том, что лучшие ученики академии должны возвращаться назад, дабы передавать свой опыт.
Какой опыт, если он так молод?!
И как я могла принять его почти за своего ровесника — ума не приложу! Вероятно, в состоянии аффекта.
— Снежный лорд отправлен в изгнание… — зашептала девушка справа от меня, и я отвела взгляд от блондина.
Прислушалась. Не то, чтобы любила сплетни, но всё, касающееся этого самовлюбленного декана, меня почему-то интересовало.
— Слышала, что его помолвка расстроилась? Миледи застукали на измене! — шепотом ответила другая, даже не опасаясь получить выговор от ректора.
Вообще после представления нового декана в зале стоял ровный гул — студенты тихо переговаривались, ректор вещал о чем-то своем, даже не призывая их к тишине.
— Как можно изменять такому красавцу? — выдохнула моя однокурсница, чуть ли не млея. — Я бы век ему была верна.
— Да только он даже не посмотрит в нашу сторону, — печально вздохнула ее подружка. — Миледи была дальней родственницей короля. Лорду светит договорной брак.
— Слышала, одна из младших принцесс интересовалась им, — поджала губы первая, — но он ей отказал. И даже не побоялся!
— Чего ему бояться, если он у короля на особых поручениях? — возразила ее подруга.
— С чего ты взяла?
— Папа работает в Тайной канцелярии и точно знает, — с гордостью ответила девушка, и они смолкли, каждая подумав о своем.
— Благодарю за теплые слова, господин ректор, — услышала я блондина, — и оказанную мне честь. Со своей стороны могу пообещать, что студенты факультета боевой магии не станут, — подчеркнул он это слово, — противодействовать королевской охране или как-то провоцировать ее на неадекватные действия. Вы будете объявлять дополнительно?..
Металл, зазвучавший в его голосе, несказанно удивил меня. А блондинчик умеет нагнать страху, когда пожелает! Кто его этому научил? Король?
— Ах да! — ректор словно бы вспомнил о чем-то важном. — Дорогие студенты, когда мы принимаем вас в стены нашей славной академии, мы наделяем своим доверием. Делимся знаниями, чтобы вы приумножали их, использовали во благо. Мы посвящаем вам свои жизни, живём, чтобы учить вас. Однако если вы нарушаете закон и наносите вред академии, растаптываете наше доверие и репутацию, мы вынуждены принять ответные меры. Я не собираюсь терпеть вандализм в стенах нашего учреждения и потворствовать преступникам.
Ректор грозно обвел взглядом притихших студентов. Даже воздух затрещал от напряжения.
— Сегодня ночью кто-то посмел пробраться в оранжерею и сломать ветку бесценного куста родендиуса. В единственную ночь, когда академия единолично охраняла его и ожидала прибытия королевских охранников. Я испытал чудовищное унижение, когда поутру решил проверить куст и увидел, что его искромсал вандал. Обещаю, что лично займусь поиском виновного или виновной!..
Ректор теперь только что ни трясся от гнева. Не знаю, как бы отреагировала Хелеса, стой она где-то поблизости, а я обмерла от испуга. А вдруг там остались мои следы? А вдруг новоиспеченный декан догадается, что я не просто так ночью в метель прогуливалась в сугробе у административного здания?
Всё, мне крышка!
— То, что говорю сейчас, останется между нами и умрет в стенах академии. Я не собираюсь докладывать королю о недостойном поведении моих студентов. Мы с деканами факультетов знахарства и ведьмовства поправили причиненный вред, зарастили ветку. Однако это не значит, что мы замяли дело и спустили всё на тормозах. Мы обязательно узнаем, кто это сделал, и я лично накажу виновного. Отчисление из академии — меньшее, о чем ему стоит беспокоиться.
Из рук ректора вырвался огонь. Не такой слабенький, как у Огнеды, а два настоящих огненных столпа. Они окружили ректора, а потом взвились вверх, образуя над ним купол.
— Всем ясно? — нечеловеческий рев ректора, казалось, навсегда останется в моей душе.
Мы молчали. Если он ожидал, что сейчас кто-то упадет перед ним на колени и повинится, то напрасно. Хелесы здесь явно не было, а я не пилила этот чертов куст. И вообще с самого начала выступала против вандализма и порчи растений.
— Отлично, — непонятно чему обрадовался ректор. — Деканы факультетов, уводите студентов на занятия. Учитесь, приобщайтесь к нашим знаниям, и пусть Птица Руйрех благословит вас своею мудростью… Землянки Алиса Рудина и Надежда Светлова, — произнес он совсем будничным тоном, — зайдите ко мне после лекций.
Я обмерла, услышав свое имя. И одновременно с этим испытала дикую радость и даже облегчение — здесь, среди чужемирных существ, есть еще одна девушка с Земли!
Наш декан, стройная невысокая женщина лет сорока повелительно взмахнула рукой, как бы призывая к порядку. Старшие курсы замерли, распрямив спины и вздернув подбородки. Мы тоже встали ровнее, дожидаясь своей очереди.
Первым зал покинул строевым шагом боевой факультет, за ним — ведьмовской и знахарский.
Мы дружной колонной выходили последними. И то ли у меня разыгралась паранойя, то ли ректор уже знал обо мне, но всё время, пока я шла к двери, мне жег спину его пристальный взгляд.
Стало откровенно не по себе. И я даже обрадовалась, что впереди еще три лекции. Успею взять себя в руки и придумать достойное оправдание своим ночным прогулкам.
«Ничего нельзя вполне узнать, ничему нельзя вполне научиться, ни в чем нельзя вполне удостовериться: чувства ограничены, разум слаб, жизнь коротка».
Анаксагор
Нас привели в очень странное помещение. Закон расширения пространства, если, конечно, это был он, работал исправно: за обычными деревянными дверьми расстилалось широкое поле с зеленой блестящей травой. Четыре окна висели в воздухе, показывая, что мы всё-таки находимся в помещении. В прозрачном небе ярко светили прямоугольные лампочки-плафоны. Прямо на поле стояли безыскусные простые деревянные парты на одного. Доска, висевшая в воздухе, больше походила на проектор в кинотеатре — была такой же широкой и белой.