«Атмосфера, в которой велась подготовка к конференции, была сложная, доходившая до личных счетов включительно. Центром разногласий явились две фигуры: предоблисполкома Петров, мариец, и вокруг него небольшая группа исключительно марийцев, и с другой — секретарь обкома Ежов, вокруг которого — подавляющее большинство организаций и часть мари-коммунистов, исключительно молодняка. Для того, чтобы разрядить атмосферу на конференции, перед открытием мною было созвано заседание пленума обкома с двумя представителями от каждой делегации, где и дали всем высказаться по душам. Абсолютное большинство требовало отвода Петрова не только из кандидатов в президиум конференции, куда я выдвинул его, не видя серьезных обвинений, но и немедленного снятия его с должности предисполкома. Причины тому — мелкобуржуазный национализм, но тут же все соглашаются, что с деловой стороны Петров незаменим и в беспартийных крестьянских массах пользуется авторитетом. После двухчасового обсуждения кандидатуры Петрова в президиум [конференции] голоса раскололись пополам, и вопрос остался открытым. После заседания открылась снова дискуссия, и противная сторона согласилась, что Петрова надо попробовать ввести в обком, если он даст слово, что бросит перегибать палку в сторону «национализма».

И на конференции, — писал далее Авдеев, — кандидатура Петрова прошла единогласно, это положило начало к единству на конференции, правда, по докладу обкома пытались заварить дебош, но твердое руководство не давало возможности разгораться страстям…

При [обсуждении вопроса о] составе будущего обкома также возникли бурные прения, но не на конференции, а на совещаниях по делегациям, где мной было предложено, чтобы они назвали кандидата на пост предисполкома и в конкретной форме дали мне те обвинения, которые предъявляются Петрову. Ни того ни другого сделано не было, и после ряда совещаний Петров единогласно введен в состав бюро обкома. Надо отметить, что недостатки за Петровым были и прочистить его было дело нелишнее, но со стороны тов. Ежова палка перегнута в другую сторону, он чересчур восстановил организацию против не только как личности Петрова, но и как марийца, и на конференции ему же, Ежову, стоило больших усилий сдерживать своих сторонников, настроенных великодержавно.

Остальные вопросы прошли без особых трений и единодушно, а Петров и Ежов оба вместе дали слово, что в будущем такой недоговоренности у них не будет, и они всю организацию в этом направлении будут призывать…

Тов. Ежов среди большинства организации пользуется авторитетом, есть наклонности к единоличному ведению работы, но как секретарь в Маробкоме вполне пригоден…

Петров, оттого что не обком им руководил, а он — обкомом, нормальные условия работы принимает за «великорусский шовинизм», упуская из виду, что беспартийные дельцы часто берут его в сети, в чем он сам сознался и после острастки, которую получил на конференции, обещал исправиться, а потому был с этим условием взят в обком нового состава».

«Уже 4 дня, как я живу в Москве… Всё доклады да дела, бегаю вовсю, сегодня иду в Наркомпрод[5], говорить насчет оставления у нас части продналога. В ЦК почти все вопросы разрешены, прокурора, наверное, скоро пришлют, не знаю только кого.

Ну, теперь насчет себя, вот что так и быть тебе только и скажу, смотри, пока никому не говори. Меня убрать отсюда согласны… С Сырцовым[6] уже сговорились окончательно по этому вопросу, с Куйбышевым[7] тоже. Дело обстоит так. Сейчас я еду на месяц отдохнуть, за это время мне подбирают парня в секретари обкома Марландии [так Ежов в шутку называет Марийскую область], а меня перебросят. Предлагают Орел, Брянск, Северодвинск, Урал, Юго-Восток — выбирай любое, но об этом пока еще не думал, по приезде с отдыха уж будет толк. Между прочим, тянут ребята в Витебск…

ЦК предложил, не хочу ли перейти на какую-либо другую работу, вроде руководящей советской или хозяйственной. Пока отказался, ну ее к черту».