— Я не позволю вам травить мою мать, как зайца. Вы никуда не поедете! — Андрей преградил ему дорогу.

— Господа, господа! — бросился к ним Штерн.

— Горит, — вдруг громко сказала Соня, указывая куда-то за окно, и все разом обернулись к ней.

— Там что-то горит, во дворе. Кажется, конюшня, — подтвердила Соня.

— О, Господи, Анна! — закричал Репнин и, оттолкнув растерявшегося Андрея, бросился прочь из гостиной.

На дворе за домом люди тушили огонь, выбивавшийся из конюшни. Репнин бросился в самую толпу дворовых и, растолкав их, прорвался внутрь горевшего здания. Он знал, что Шуллер поймал Анну, видел, как управляющий с Долгорукой выходили из конюшни, чтобы встретиться с ними в гостиной.

Дворовые быстро выводили лошадей и заливали пожар, цепочкой нося ведра из колодца. Репнин, прикрыв лицо от дыма, пробрался в дальний угол конюшни и — о радость! — увидел там Анну. Она была привязана к столбу и, по-видимому, наглоталась дыма и оттого не смогла позвать на помощь, потеряв сознание. Репнин попытался разорвать веревки, но дым слезил глаза, и тогда он выхватил пистолет и прострелил связывавшие Анну путы. Веревки порвались и ослабли, и Репнину далось наконец поднять Анну и вынести ее из конюшни.

Когда Репнин вошел с Анной в дом, Штерн предложил ему перенести девушку в библиотеку — там спокойнее. Репнин уложил Анну на один из диванов, и доктор бегло осмотрел ее — проверил пульс, приоткрыл веки.

— С ней все в порядке, — успокоил Штерн Репнина. — Она наглоталась дыма, но сейчас это пройдет. Будет лучше, если мы оставим ее одну. А вы пока откройте-ка окно, она подышит свежим воздухом и придет в себя.

— То есть как одну? Почему — одну, — заволновался Репнин — от волнения он никак не мог совладать со щеколдой, но, наконец, справился, и в библиотеку хлынул чуть морозный вечерний воздух.

— Где я? Что со мной? — тихо спросила Анна, вскоре приходя в сознание.

— Все уже позади, — улыбнулся ей Штерн. — Вы немного полежите здесь, а мы посидим в гостиной и подождем, пока вы окончательно придете в себя.

— Но, доктор… — возмутился Репнин.

— Идите, идите, молодой человек, — Штерн буквально вытолкал князя из библиотеки.

Оставив Анну одну, они вернулись в гостиную, где в напряженном молчании сидели Андрей и Соня.

— Итак, что же все это значит? — повторил свой вопрос Андрей, но никто не успел ему ответить — в гостиную вбежал Корф.

— Где она? Где Анна? — в его лице не было ни кровинки.

— Успокойтесь, Владимир Иванович, — ласково сказал Штерн. — Анна отдыхает в библиотеке. Мы оставили ее одну…

— Одну? Как одну! — закричал Корф. — Ведь там же…

— Что там? — зло спросил Андрей.

— Не что, а кто! Твоя мать! Я понял — ей некуда больше бежать. Она спряталась в доме, чтобы потом выйти и…

— Ну, договаривай, договаривай! — Андрей встал с видом человека, готового к вызову.

Но Корф лишь махнул на него рукой и выбежал из гостиной. Репнин бросился за ним следом. Доктор и Андрей, переглянулись и последовали за ним. А Соня снова зарыдала — на сей раз громко и взахлеб.

— Остановитесь! — тихо сказал Долгорукой Корф, когда, раскрыв дверь в библиотеку, увидел ее, нависающей над Анной с пистолетом в руке. — Вы ошиблись — это не она, это совсем другая женщина.

— Ты знал, — страшным тоном сказала Долгорукая, обращая к нему полубезумный взгляд. — Ты знал об этой комнате. Ты знал обо всем, что здесь творилось. Все знали, все. И твой отец поощрял распутство моего мужа.

— И поэтому вы покончили и с мужем, и с моим отцом?

— Ты встал на моем пути, щенок. Ты сам меня вынудил! — прорычала Долгорукая, целясь в Корфа.

— Маменька, — только и смог прошептать Андрей, застав эту сцену.

Он вместе с Репниным и доктором Штерном стояли на пороге библиотеки, онемев от ужаса.

— Андрюша! — вдруг расплылась в сахарной улыбке Долгорукая, и взгляд ее помутнел, а глаза закатились. — А знаешь, они хотели меня убить. Андрюша!

— Успокойтесь, родная моя, — бросился к ней Андрей. — Кто хотел тебя убить? Ведь пистолет-то у тебя!

— Пистолет? — Долгорукая блуждающим взглядом посмотрела на руку, сжимавшую оружие. — Что это? Фу, какая гадость!

Долгорукая бросила пистолет на пол и приласкалась к сыну.

— Это не я. Это вот тот молодой человек, — княгиня украдкой пальчиком указала на Корфа. — Ах, молодой человек, вы так меня обидели, так меня обидели, не играй с ним больше, Андрюша, не играй.

— Что с вами, маменька? — вздрогнул Андрей.

— Вот вернется муж из Москвы, я ему все расскажу. Да-да, Андрюшенька, папенька приедет, все расскажу. И тогда он пожалуется барону, и ваш отец спрячет вас в чулан и запрет на сто замков.

— Да что ж вы такое говорите? — заволновался Андрей, испуганно оглядываясь на Штерна.

— Андрюшенька, — по-детски запросилась Долгорукая, — поедем домой, поедем домой, а то Петруша вернется, а нас нет. Он будет нас искать. Поедем домой, а?

— Кажется, княгиня не в себе, — тихо сказал доктор. — Уведите отсюда Анну.

Репнин хотел было пройти вперед, но Корф отодвинул его и сам предложил Анне руку. Она все еще никак не могла прийти в себя от только что пережитого потрясения — сначала этот допрос в конюшне, потом пожар, и наконец княгиня с пистолетом!

— Идемте, Анна. А ты, Миша, помоги Андрею — увезите княгиню отсюда, когда ей станет лучше.

Репнин, растерявшийся от натиска Корфа, кивнул и остался с Андреем и доктором.

— Испугались? — с небывалой для него сердечностью спросил Владимир, поддерживая Анну под руку.

— Ничего, — еще слабым голосом ответила она, — Главное, что все это уже закончилось. Если бы не вы, я…

— Не стоит благодарности, — кивнул Корф. — Еще неизвестно, кто бы из нас показался княгине лучшей мишенью.

А тем временем доктор велел прибежавшей с пожара Варваре срочно вскипятить ему воды и сказал, чтобы еще поставила прокипятить шприц. И пока Варвара, охая и ахая, выполняла его поручения, он занялся княгиней.

Он попросил ее показать ему язык и постучал пальцами по коленкам. Потом велел следить глазами за перемещениями его руки и спрашивал, какой сегодня год и как ее зовут. Княгиня при этом все действия выполняла исправно, но коленки ее как-то странно подпрыгивали, а глаза западали за яблоко. А когда у княгини, рассказывавшей о муже, в уголке рта появилась слюна, доктор Штерн грустно покачал головой и оставил ее в покое.

Варвара принесла шприц и иглы, доктор быстро набрал из какой-то ампулы и попросил Андрея покрепче прижать мать к себе. С самыми любезными извинениями доктор присборил рукав платья княгини и сделал укол в руку чуть ниже плеча. Княгиня ойкнула и через какое-то время обмякла, а вскоре совсем затихла, позволив уложить себя на тот же диванчик, где только что лежала Анна.