серьезным политиком, поэтому для меня не совсем понятно, какого хера Днепров-Поплавский и Крымов делают на столь высоких государственных постах. Впрочем, мутны воды во облацех. Это я к тому, что вряд ли когда узнаю все перипетии, творящиеся в высших сферах власти. Там Сенат, Дума, при царе придворная камарилья и всяк «сверчок» норовит занять шесток повыше, сожрав конкурента едва ли не в прямом смысле. Это они называют «высокой политикой».

Ну все, прочь из головы всё лишнее! Если человеку не дано объять необъятное, займемся делами насущными, коих у меня, в связи с грядущей едва ли не апокалиптической бойней, невпроворот.

Для поднятия настроения запел Марш веселых ребят из одноименного фильма, вариант, слегка опошленный моим глубоко уважаемым наставником Ильёй Борисовичем Ананьевым:

— Легко на сердце от водки дешевой,

Она скучать не дает никогда.

И любят водку деревни и села,

И любят водку большие города…

Виталий Павлович Казначеев был вне всякого сомнения удивлен, увидев меня без автомобиля. Однако глупых вопросов не задал. Помог устроиться в отправляющемся в столицу Приморского края эшелон с очередной партией угля. Около семи вечера таксомотор подвез меня к воротам усадьбы.

В окнах большого дома кое-где горел свет. Значит, меня ждут и, может быть, волнуются за меня. От этой мысли на душе стало тепло и приятно. Как-то незаметно все треволнения уходящего дня отошли на задний план, а потом и вовсе стерлись из памяти.

Глава 4

Глава 4

— А, привет Илюха! Заходи. — Наставник по совместительству истопник детского дома имени Ф. С. Чумбарова-Лучинского встретил меня немного навеселе. Причиной тому была ополовиненная чекушка водки. На столе традиционный «натюрморт»: упомянутая емкость, граненый стакан и немудреная домашняя закусь, состоящая из нескольких картофелин в мундирах, нарезанных кусочков соленого сала, пучка перьевого лука, огурцов бочкового посола и горбушки ржаного хлеба. — Дело есть, точнее, задание ажно государственной важности. — Он указал рукой на вольготно растянувшегося на подоконнике кота Черныша. — Представляешь, Илья, мне этот гаденыш в опорок навалил, ну я туда сослепу и влез ногой.

— И что? — заподозрив неладное, спросил я.

— Как что? Ты — мой ученик, я — твой… как это?… ага, вспомнил!… сенсей. Короче, нужно изловить тварюгу и свернуть ему шею, чтобы неповадно было срать в чужую обувку.

— Как это свернуть шею? — К черному как смоль котяре, проживавшему при котельной, я особо добрых чувств я не питал, поскольку несколько раз был им оцарапан при безуспешных попытках наладить близкий контакт, а один раз даже укушен. Но тут уж сам виноват — нечего было лезть к полудикому животному. Впрочем, Черныш кроме поварихи Татьяны Ивановны Чухловой, также Ильи Борисовича Ананьева и двух его сменщиков никого не признавал в качестве авторитетов. Первую за вкуснятину, коей женщина его регулярно подкармливала, остальных за предоставляемый теплый кров. Раньше я считал, что мой наставник также очень привязан к коту. И вот теперь после слов Ананьева у меня ум за разум зашел, собственным ушам не верю.

— А вот так, паря, надеваешь варежки из брезентухи, хватаешь гада. А дальше все зависит от твоей фантазии. Можешь придушить, силенки у тебя хватит, можешь утопить вон в том баке, ну или за хвост и башкой об стену, чтоб, значица, долго не мучился. — После этих слов Илья Борисович накатил в стакан немного водки, опрокинул содержимое в глотку и, смачно хрустнув соленым огурцом, посмотрел на меня нетрезвым взглядом. — Ну чё стоишь? Забыл, где варежки лежат? Так вон они на полке.

— Н-нет, — нерешительно сказал я, — не стану убивать котейку, я не живодер какой-нить. Хотите, сами…

— Как это не станешь⁈ — взъярился истопник. — Ты мой ученик, значит должен в точности исполнять всё, что я скажу!

— Должен, согласен, но Черныша убивать не стану, — заявил я уже более твердым голосом.

— Выходит, тот факт, что этот демон бессовестно насрал твоему… сенсею в обувку для тебя вовсе не казус белли?

Меня всегда удивляла способность учителя вставлять в свою, казалось бы, простоватую речь разного рода мудреные словечки. Впрочем, значение данного выражения мне было известно, и, на мой взгляд, объявлять войну хоть и наглому, но все-таки своему коту, как-то уж слишком. Ну нагадил, значит, было за что, скорее всего, этим опорком получил по хребтине. Заслуженно или нет, история умалчивает. Однако брать грех на душу я не намерен.

— Нет, Илья Борисович, убивать Черныша не стану.

— Выходит, честь учителя для тебя ничто и отомстить за него ты не собираешься? В таком случае, пшел нахер! Мне такой падаван не нужен.

— Как это пошел? — я уставился недоуменным взглядом на единственного человека, коего считал не только настоящим учителем, но и другом.

— Ножками, Илья… вот так, топ-топ, — Ананьев издевательски изобразил пальцами на столешнице, каким именно образом я должен покинуть котельную. — И чтобы отныне, ноги твоей здесь не было! Ну что, не передумал? Даю тебе последний шанс.

Помимо воли мои глаза наполнились горючими слезами. Ну никак я не ожидал от, как мне всегда казалось, доброго и душевного человека такой подлянки. Мне было жаль терять единственного по-настоящему родного человека на всей этой недоброй планете, но переломить себя я не мог. Мир, созданный мальчишеской фантазией, на глазах рушился. В голове помутилось. Но я нашел в себе силы развернуться на сто восемьдесят градусов и на негнущихся ногах направиться к входной двери.

Когда хрупкая мальчишеская ладошка легла на дверную ручку и уже потянула её на себя я неожиданно услышал:

— Погодь, Илья! Прости дурака старого. Не собирался я убивать Черныша ни твоими, ни собственными руками. Проверял тебя, паря. Вот если бы ты схватился за варежки, я бы точно тебя выгнал… навсегда, ибо слепой бездушный исполнитель чужой воли мне не нужен. Еще раз повторяю: прости, паря…

Вдруг, картина перед моими глазами начала искажаться и постепенно меркнуть. Я обнаружил себя лежащим в кровати. Потный как мышь, хоть спал под тонкой простыней, а в комнате было отнюдь не жарко. Чёрт побери! Приснится же такое! На самом деле увиденный во сне эпизод имел место в жизни Ильи Мурашкина. Меня на самом деле тестировал наставник «на вшивость» всякими довольно варварскими способами. Помимо той проверки, были и другие, но об этом как-нибудь потом поведаю.

Как правило, мои сны в этом мире яркие, радостные и очень теплые. Почти