– Если нам повезет, мы поговорим с соседями.

Им повезло. Едва Варя начала звонить в дверь, обитую красным «дерьмонтином», как соседняя дверь тоже открылась и оттуда выглянула любопытная старушенция.

– Вам кого?

– Мы к Альберту, – ответила Варя, а Тата широко открыла свои и без того большие глаза.

Но старушка ничуть не удивилась.

– А его нету, – доброжелательно произнесла она. – Они все съехали.

– Все?

– Все. И Милочка, и Лешенька, и сам Альбертик.

– Давно?

– Да уж несколько лет прошло. Поменялись и съехали. Так жаль, если бы вы знали! Милочка такая лапочка. И Лешенька – очень тихий мальчик. Жила с этими соседями и горя не знала. А приехали то ли цыгане, то ли таджики, кто их разберет. Целыми днями дым коромыслом, гости табунами. Никакого покою мне от них нету!

– Это ужасно, – посочувствовала ей Варя. – А вы не знаете, куда они съехали?

– Отчего же, знаю. Они побольше квартиру купили. Эта Милочке от родителей досталась. Она и Лешенька тут долго вдвоем жили. А потом уже и Альбертик появился. Им совсем тесно стало. Сами посудите, две комнатки, одна десять метров, другая вообще шесть. И кухня пять с половиной. Легко ли на такой крохотной площади им троим тесниться?

– Не легко.

– Вот именно! А Альбертик ведь недвижимостью занимался. Вот и подыскал для семьи хоромы попросторней.

– Скажите, а была у Милочки красная машина?

– «Мазда», – охотно кивнула старушка. – Я потому марку знаю, что мой сын Милочке эту машину и продал. Она как раз курсы вождения закончила, вот и приобрела развалюху, чтобы научиться хорошо ездить.

Варя покосилась на Тату, пребывающую в ауте, и спросила у старушки:

– А больше вы своих бывших соседей не видели?

– Нет, – с явным сожалением произнесла та. – Милочка оставляла мне адрес, да я его посеяла. Если вы их с Альбертом найдете, обязательно привет от меня передавайте.

Варя пообещала. И сестры вышли на улицу.

– И куда теперь?

– Думаю, что к Альберту.

Но Тата встала словно на якоре.

– С места не сдвинусь, пока ты мне не объяснишь, что тут происходит?

– Скорей уже не тут, а там.

– Варя!

– Ладно, ладно. Но ты мне тоже скажи, ты паспорт своего кавалера видела?

– Альберта?

– Его самого. В графе семейное положение у него что стоит?

– Ничего. Чисто.

– Так я и думала, – пробормотала Варя, но Тата не успокаивалась:

– Варя! Кто эти Милочка и Лешенька? И при чем тут Альберт?

– Пока не знаю. Но думаю, что Милочка – это жена Альберта.

– У него нет жены!

– Теперь нет. Но это ведь не значит, что ее никогда у него не было. Верно?

Варя направилась к своей машине и села в нее. Тате только и оставалось, что последовать за сестрой.

– И куда мы теперь?

– Обратно к Серовой.

– Она нас не примет.

– Примет! Теперь нам есть что ей рассказать. Уверена, она не посмеет нас прогнать.

Серова визиту сестер опять не обрадовалась. Но все же, как показалось Варе, сейчас она была настроена чуть мягче.

– Снова вы! И что на этот раз?

– Теперь мы знаем все!

– Всего не знает никто, – улыбнулась вдова. – Что же вы знаете?

– Мы знаем, что вы решили помочь Тане. А та, в свою очередь, взяла деньги у Альберта не для себя. Она отдала их своей лучшей подруге – Милочке. Та осталась без крыши над головой, когда ее гражданский муж – наш знакомый Альберт – выгнал из собственного дома. По суду бедной женщине ничего не полагалось. Наверняка Альберт сумел оформить документы таким образом, что Милочке ничего не светило. Вот и осталась она с маленьким ребенком на улице. А Альберт захапал себе ее квартиру и в ус не дул.

Серова долго молчала.

– Знаете, когда вы пришли ко мне первый раз, я тут же подумала, что вы обязательно докопаетесь до правды. И не ошиблась.

– Значит, все было именно так, как я сказала?

– Так и даже хуже. Лично я с Милочкой знакома лишь заочно. А вот Таня действительно моя крестная внучка. И я ее очень люблю, хотя она, мягко говоря, весьма странный человечек.

– Не от мира сего.

– Но при этом она самый добрый и бескорыстный человек на свете.

– Да уж, – пробормотала Варя. – Отдать сто тысяч долларов своей подруге – на это не всякая способна.

Серова вскинула на сестер глаза:

– Так вы обо всем догадались?

– Да.

Серова помедлила, а потом все же спросила:

– И что вы собираетесь теперь делать? Сдадите Милочку и Танечку? Но поверьте, девочки сделали это не со зла. Этот Альберт… Он заслуживает такой кары! И девочки взяли с него только то, что причиталось Милочке.

– Расскажите.

– Знаете, я Милочку видела только на фотографиях, но могу сказать, что они с Таней очень подходили друг другу. Обе не от мира сего. Милочка еще в пятнадцать лет родила своего Лешеньку. Отца мальчика никто и никогда не видел. Он пропал, исчез. Но в отличие от многих других женщин, оказавшихся брошенными, Милочка никогда ни в чем не обвиняла отца Леши. А потом у нее появился этот Альберт. Честное слово, сначала я даже подумала, что у Милочки все теперь будет хорошо. Но потом узнала, что молодые живут без росписи, и сразу поняла, добра тут не жди.

– Почему же? Многие так живут.

Серова смерила Варю взглядом:

– И многие ли из этих многих отмечают золотую свадьбу? Я вам скажу! Единицы. А все потому, что институт брака превратился в фарс. Когда мы с моим покойным супругом вступали в брак, то оба отдавали себе отчет в том, что это навсегда. А современная молодежь ни о чем не думает! Им все шуточки!

Варя промолчала. Хотя и могла бы возразить, что золотую свадьбу отмечают вообще единицы. И от штампа в паспорте продолжительность союза двух людей никак не зависит. Но она промолчала. Зачем сердить пожилую женщину? Пусть думает, как ей хочется.

– А потом, как я и предвидела, Альберт показал свой волчий оскал, – продолжала тем временем Серова. – Он затеял жилищный обмен. Якобы с целью выменять им троим более просторную квартиру, а на деле – чтобы лишить Милочку и Лешу их собственного жилья. В общем, история получилась ужасно некрасивая, даже отвратительная. Альберт продал их квартиру, которая по документам, оказывается, принадлежала ему одному.

– Вот ведь мерзавец!

– И не говорите. Мало того что он все это время ни копейки не давал Милочке, говоря, что они копят на другую, бо́льшую жилплощадь, так он еще и оставил ее с маленьким ребенком без крыши над головой. Своей собственной, между прочим, крыши. В квартиру Милочки этот Альберт не вложил ни копейки. И я считаю, что он не имеет на нее никаких прав.