— Понятно, — откликнулся детектив Малькольм.

— Попросите железнодорожную охрану просмотреть записи с камер. Возможно, жертва — не сотрудница, а пассажирка, которая пыталась убежать от убийцы по путям.

Распахнув дверь, в отдел ввалились Таррелл и Феллер, но, увидев, что совещание в полном разгаре, застыли на месте.

— Перерыв, — объявила Никки.

Когда она закрыла за собой дверь комнатушки, где Таррелл без устали смотрел видеозаписи, Феллер выпалил:

— Ты оказалась права, отправив нас проверять камеры около магазинов. — Он взял бумагу с маршрутом продуктового фургона и показал Никки магазины, отмеченные галочкой; название гастронома внизу страницы было обведено маркером. — Эта камера находится в нескольких десятках метров от последней остановки фургона — забегаловки в Куинсе. Потом водитель поехал на Манхэттен.

— Северный бульвар, недалеко от перекрестка с бульваром Фрэнсиса Льюиса, — добавил Таррелл, щелкая клавишами. — Тут нам повезло. Эта запись сделана камерой ювелирного магазина, который столько раз грабили, что они теперь снимают видео в формате HD. Тебе понравится. — Он оглянулся, проверяя, готова ли Хит, и нажал на кнопку.

В кадре появилась пустая витрина ювелирного магазина, отделанная синим бархатом: на ночь изделия убрали в сейфы. Было около половины шестого утра, машин на улице практически не видно, лишь иногда в темноте мелькали огни. Тротуар также был пуст; но внезапно со стороны стоянки за расположенным через дорогу супермаркетом электроники «П. К. Ричард» появился какой-то человек. Он шел, опустив голову. Лицо неизвестного закрывали волосы, но Хит смотрела только на серо-голубой чемодан «American Tourister», который он вез за собой к ювелирному магазину за выдвижную ручку в виде буквы «Т». Отвернувшись от камеры, мужчина двумя руками затащил чемодан на тротуар. Чемодан накренился и едва не опрокинулся, но незнакомец успел поймать его, и под рукавами футболки заиграли могучие мускулы. Поставив чемодан на два колеса, он покатил его дальше и прошел мимо ювелирного магазина. Должно быть, яркий свет, горевший внутри, привлек его внимание, потому что незнакомец повернул голову и взглянул на витрину. Таррелл остановил видео и скопировал четкое изображение лица мужчины. Глубоко посаженные глаза уставились прямо в камеру. При виде этого лица Никки на несколько секунд потеряла дар речи — она поняла, что, возможно, смотрит в глаза убийце своей матери.

— С тобой все в порядке? — спросил Феллер.

Она ответила только:

— Что нам дает этот снимок?

Таррелл взглянул на свои заметки.

— Думаю, ему сорок пять, плюс-минус несколько лет. Рост — метр восемьдесят или метр восемьдесят два, вес — девяносто килограммов, может, девяносто пять, с такими-то бицепсами. Из-за ворота футболки видна какая-то татуировка. Нос сломан, причем довольно давно, лицо бандитское.

— Уверен, он сидел, — добавил Феллер. — Я уголовника сразу узнаю.

— Интересно, не там ли он провел эти десять лет, — пробормотал детектив Таррелл.

— Давайте не будем забегать вперед, — прервала их Хит, говоря это не только детективам, но и самой себе. — Составьте описание внешности для ориентировки. Татуировку увеличьте, пробейте по базе. Хотя тут видна только часть, они и с меньшим проделывали чудеса. И еще, прежде чем раздавать патрульным этот снимок, сверьте его с фотографиями преступников, недавно вышедших из тюрьмы. А распространять его нужно начинать прямо сейчас.

— Я уже создал файл, — сказал Таррелл. — Что-нибудь еще?

— Да. Ты действительно Король видеонаблюдения.

Открыв дверь квартиры Рука, Хит почувствовала аромат каких-то трав. В холле и на кухне было темно, и она заметила на стенах и начищенных до блеска металлических кухонных принадлежностях пляшущие отсветы. Свечи горели в зале, с другой стороны от кухонной стойки, оттуда же доносилась и умиротворяющая музыка в стиле «нью-эйдж». Никки беззвучно повесила ключи на гвоздик, надеясь, что Рук не будет сильно ворчать, когда она попросит его отложить романтический вечер. После изматывающего дня она могла думать только о пицце, «Си-Эн-Эн», ванной и постели. Можно было даже обойтись без еды и новостей.

— Я здесь, — раздался голос Рука, слегка хриплый и расслабленный, как будто он уже открыл бутылку «Сансерр».

Никки вошла в кухню и, взглянув поверх стойки в зал, заметила в полумраке Рука, лежавшего лицом вниз на массажном столе. Место ниже пояса было прикрыто полотенцем, а поразительной красоты женщина в костюме медсестры массировала его подколенное сухожилие; ее длинные пальцы находились в опасной близости от упругой ягодицы Рука. Не поднимая головы с полукруглой поролоновой подушки, журналист представил их:

— Никки, это Салина. Салина, это Никки.

Салина на мгновение подняла голову и сверкнула безукоризненно белыми зубами. Прошептав «привет», она вернулась к той точке, где заканчивалось бедро и начиналось полотенце.

— М-м… — произнес Рук.

— Сильное напряжение, — произнесла Салина.

— Прошу прощения, — пробормотала Никки. Развернувшись, она направилась по коридору в спальню и закрыла за собой дверь.

Когда Рук в халате появился на пороге, Никки сидела на кровати, скрестив ноги и щелкая по клавишам ноутбука.

— Тебе совершенно не нужно было здесь прятаться.

— А что, я должна была стоять там и смотреть, как ты расслабляешься в компании массажистки?

— Это не массажистка, а дипломированный специалист по физиотерапии. Агентство прислало ее вместо Джо из Гитмо. Здорово, правда?

Она прикрыла крышку ноутбука.

— Он еще не выздоровел?

— Нет, он уволился. Так что теперь со мной до конца будет медсестра Салина. Осталось всего несколько сеансов, но что ж поделаешь, такова жизнь. — Он сделал несколько наклонов и поворотов. — Мне уже лучше.

— Просто взял и уволился?

— Думаю, понял, что он мне никогда не нравился. Садист. Наверное, его раздражали наши пререкания по поводу его методов.

— Да уж, у Салины не будет подобных проблем, я уже поняла.

— Ты ревнуешь? Правда? Это был сеанс физиотерапии с лицензированным профессионалом.

Она рассмеялась.

— И в придачу масло чайного дерева и Эния. Боже мой, Рук, у меня было такое чувство, как будто я угодила на съемки порнофильма.

— В порнофильмах не поет Эния.

В дверь позвонили.

— Я открою, — произнесла Никки. — Я заказала нам пиццу.

Он последовал за ней в коридор.

— О-о, доставка пиццы. Вот это уже напоминает порнофильм.

Они ели по-походному, прямо из коробки, и Никки делилась с Руком последними сведениями о видеозаписи из ювелирного магазина, следах растворителя на пальцах жертвы и железнодорожной пыли на ее туфлях. Когда они покончили с едой, он сказал, что вымоет посуду, и бросил коробку из-под пиццы в мусорное ведро.