– Люблю, – повторил противным голосом комиссар и откинулся на спинку стула. Стул скрипнул под его массивной тяжестью. – Люблю! – Теперь в его голосе слышался неприкрытый сарказм. – Вы хотите сказать, что протаранили ее машину из-за любви?

– Да, – вздохнул Паоло. – Я увидел ее и просто потерял голову.

– Ну да. А теперь вы, совсем не теряя головы, хитроумно действуя через посторонних лиц, весьма целенаправленно и систематически пытаетесь установить ее адрес, который мы держим в секрете. Так? – Полицейский хмыкнул. – Что-то концы с концами не сходятся, молодой человек!

– Так бывает, – прошептал Паоло. – Я вас не обманываю – я действительно люблю ее. И если бы вы дали мне сейчас ее адрес, вы бы в этом убедились.

– Ну уж нет, – резко бросил Мадзини, – от меня вы помощи не дождетесь! – Он сверлил Паоло недоверчивым взглядом. – И подозрения, которые у меня появились, я с вас не снимаю. Еще одно происшествие такого типа – и я займусь вами по-настоящему. Вы узнаете, что это такое, – добавил он зловеще.

В комнате воцарилась напряженная пауза. Паоло пытался отвлечься, разглядывая углы, но не мог – его била нервная дрожь.

– Считайте, что я вас официально предупредил, – процедил сквозь зубы комиссар. – Идите. И постарайтесь больше мне не попадаться. А не то вам будет хуже.

На этот раз не было ни рукопожатия, ни визитки. Паоло вышел из здания комиссариата как оплеванный.

Джино Сольди заварил себе крепчайшего кофе – так, как он любил, бросив три ложки в небольшую чашечку, – и уставился поверх чашки на Паоло.

– Шеф, вы не обидитесь на меня, если я скажу вам правду?

– Валяй, – хмуро разрешил тот.

– У вас такой вид… – Джино покачал головой.

– Какой?

– Как говорится, краше в гроб кладут. Что случилось, шеф? Все черные кошки Милана собрались в стаю и разом перебежали вам дорогу, когда вы выходили из дома?

– Хуже, – пробормотал Паоло.

– Что может быть хуже? – удивился толстяк.

Паоло сжал кулаки.

– Я так до сих пор не могу найти ее!

Джино откинулся на спинку кресла, из экономии обитого кожзаменителем вместо настоящей французской кожи. Правда, посетителям автосалона это не говорилось – считалось, что, как и на всех сиденьях машин «альфа-ромео», кожа на кресле подлинная.

– Извините, вы говорите о той девушке? О Рафаэлле?

Паоло молча кивнул.

– Я думал, вы давно забыли о ней. – Толстяк делано усмехнулся. – Прошло столько времени.

Лицо Паоло исказила гримаса.

– Не шути, Джино. И так тошно.

– Я просто размышляю вслух. – Джино на мгновение прикрыл глаза. – Похоже, она вас по-настоящему зацепила. – Он внимательно следил за Паоло из-под приспущенных век.

Паоло ничего не ответил. Слово «зацепила» показалось ему ужасно вульгарным. «Поразила», «свела с ума» – да, но только не «зацепила»!

– Короче говоря, лучше бы вы не ездили тогда в Кортина д’Ампеццо, – почти философски заключил помощник. – Шеф, а вы пытались найти ее? – Похоже, Джино решил зайти с другого конца.

– Пытался ли я? – горько выдохнул Паоло. – Не то слово. Действовал и сам, и через знакомых, пока полицейский комиссар не поставил мне ультиматум: или я прекращу попытки найти Рафаэллу, или он упрячет меня в тюрьму!

– Что, он прямо так и сказал? – удивился Джино.

Паоло пожал плечами.

– Он это имел в виду, во всяком случае.

– Но почему? – не понял Джино.

– Я же объяснял тебе – она дочь бывшего министра труда, убитого террористами, и…

– И что?!

Паоло брезгливо махнул рукой.

– После того случая полицейским кажется, что всякие попытки получить любые сведения о Рафаэлле – самые невинные – неминуемо связаны с готовящейся террористической атакой против нее.

– Ну и ну! Скажу честно, в моей практике ничего подобного не случалось! – воскликнул толстяк.

– В моей тоже, – грустно проговорил Паоло. – Но кто же знал, что молодчики из «Красных бригад» всадили в свое время в ее отца две автоматные обоймы? А полицейские тогда оказались абсолютно бессильны. Мне даже кажется, они так и не смогли поймать истинных убийц министра. А сейчас, – он бросил выразительный взгляд на Джино, – они отыгрываются на мне, изображают повышенную бдительность. Комиссар полиции прекрасно знал, почему я врезался в автомобиль Рафаэллы, но предпочел сделать вид, будто не верит в мою любовь.

– Он просто дурак, – вздохнул Джино. – То, что вы смертельно влюблены, видно невооруженным взглядом.

– Ты не шутишь?

– Я же говорил вам, какой у вас вид.

Паоло Кальвино закашлялся. Он прекрасно помнил слова Джино: «краше в гроб кладут». Но что делать, если его любовь несчастная? Он даже телефона Рафаэллы не знает. Не знает и ее адреса. Вообще ничего не знает. И, похоже, так и не сможет узнать. Он опустил голову.

– Знаешь, Джино, наверное, мне лучше действительно отказаться от нее, – тихо проговорил Паоло. – Ведь я никогда не смогу с ней встретиться. На нашем пути столько помех! Нам просто не позволят встретиться.

– Кто это вам не позволит? – усмехнулся Джино.

– Тот же комиссар. И его сотрудники.

Джино поморщился.

– Они просто запугивают вас. В обычной манере фараонов. Что они могут сделать с вами, если это любовь?

Паоло покачал головой.

– После сегодняшней встречи с комиссаром у меня внутри все до сих пор переворачивается. Видел бы ты выражение его лица, когда он смотрел на меня! Казалось, он готов меня съесть живьем.

– Обычные полицейские штучки. Они на всех так смотрят. Пытаются нагнать страху. – Джино нагнулся к шефу. – Но если бы они были такими страшными, в нашей стране не было бы мафии. А пока она есть везде. И в лечении этого недуга мы пока не продвинулись дальше, чем в последней серии сериала «Спрут». – Он подмигнул шефу.

– Со мной беседовали не борцы с мафией, Джино, а борцы с терроризмом. А это гораздо более серьезные ребята. И возможностей у них больше. Ты же знаешь, что весь мир сейчас борется с терроризмом. Так что шутить с ними опасно.

– Значит, вы не очень-то ее любите, – неожиданно заявил Джино.

– Как ты можешь такое говорить?

– Я знаю, что говорю, – упрямо гнул свое толстяк. – Тот, кто любит по-настоящему, никогда не отступится. Кто бы ему и чем бы ему ни грозил. Вспомните «Ромео и Джульетту». Дело-то происходило в нашей стране. Англичанин описывал настоящих итальянских влюбленных. Они не боялись даже смерти, не то что угроз какого-то там комиссара полиции!

Рот Паоло страдальчески дернулся.