Я от ярости заскрипела зубами:

– Вам бы, уважаемая госпожа, клоунессой в выездном театре служить, а не комендантом. Так смешно вы шутите!

– А что, – она вроде бы не обиделась, – я-то и клоунессой смогла бы. Я все могу! В отличие от тех, кто окромя гонора ничего в загашнике не имеет!

Опять она за свое…

– Вы ошиблись на мой счет! – я тоже невольно подняла тон. Кажется, мы уже совсем неприлично кричали. – Я, между прочим, тоже многое умею! И от работы ни разу не отказывалась!

– На-адо же, – протянула она все с тем же сарказмом. – Все-то она умеет. Ну, кроме как в академии учиться. За что выгнали-то? – Она притворно округлила глаза: – Неужели ты грязными словами начала крыть декана Зинно? А может, сразу ей оплеуху зарядила? От тебя и твоей подружки только и жди.

Неожиданно вспомнив всю глубину своей проблемы, я вновь поникла:

– Ничего подобного. Опоздала просто.

– Просто?! По-твоему, дисциплина – это «просто»? Или, по-твоему, ты старшекурсница драконьего факультета, являющаяся на занятия, когда заблагорассудится?

– Да нет. Задержалась на несколько минут…

Я прекрасно понимала, что всеми отговорками только смешу эту злую женщину. Ей ведь настроения прибавляет каждое мое слово. И прекратить этот разговор я способа не видела. Госпожа Найо настроилась хохотать надо мной до самого конца занятий – и она будет хохотать! Просто развернуться и уйти?

И я решила, что хуже себе уже не сделаю. Хоть и не привыкла вести себя грубо в присутствии старших, чуть повернулась и в очередной раз замерла – оказывается, мы своими криками собрали целую толпу слушателей. Они не то чтобы специально останавливались полукругом, просто подтекали ближе и замедляли ход, чтобы услышать, над чем таким интересным оголтело хохочет комендантша. И среди оказавшихся неподалеку я рассмотрела рыжую красавицу в сопровождении нескольких таких же рыжеволосых парней.

Она поймала мой взгляд и презрительно вздернула верхнюю губу. А потом обратилась к тому, кто стоял к ней ближе, – снова не ко мне:

– Ту ведьму выгоняют из-за того, что она меня и мои тетради спасала?

– Похоже на то, Оли, – ответил ей парень, но меня окинул таким же холодным взглядом.

И это стало для меня последней каплей. Хоть бы поблагодарила! И, не надеясь ни на какой результат, я проорала, когда они развернулись ко мне спинами, уходя:

– Да не ведьма я! Факультет бытовой магии! Был! А сами-то вы почему не на занятиях?! Слишком родовитые, чтобы учиться?! Я через себя перепрыгнула, чтобы в академию попасть, а через тебя перепрыгнуть не смогла – и нате, не получила даже сочувствия!

Девушка не отреагировала, а один из парней все-таки оглянулся, не удостоил меня ответом и лишь бросил напоследок такую же презрительную усмешку – мол, им-то какая разница, ведьма я или вообще никто, они в сортах дерьма не разбираются.

Но моя вспышка заставила комендантшу притихнуть. Вероятно, она решила, что я готова прямо здесь устроить истерический припадок. Потому схватила меня за руку и потащила в коридор, откуда я недавно вышла.

– Не ори, дура, – зачем-то зашептала она. – Занятия идут! Ишь, разбушевалась!

Интересное у нее понимание о шуме. Самой, значит, можно? Но я волоклась, куда волокли. Мне уже было без разницы. Госпожа Найо еще и планы мои расписывала вместо меня самой – кстати говоря, спасибо ей за это, потому что до сих пор в голове плюхалась бессмысленная каша:

– Сначала в деканат – там поставят печать. С той печатью сможешь получить бумаги у канцеляра, он же вернет плату за семестр с небольшим вычетом. Опаньки, вот у тебя и на должок почти вся сумма соберется! Но до него в библиотеку – сдашь все пособия. Потом в наше общежитие – соберешь вещи и отчитаешься, я тебя по дружбе вне очереди обслужу. Хотя какая очередь?! Ты ж единственная, кого так сразу и на выход! Гордишься собой, драконица?

– Вы опять превращаетесь в клоунессу, госпожа Найо!

– А что такого? Шутки украшают жизнь!

Мне ее дикий характер стал неинтересен. Вот есть такие люди, которые на чужих костях пирушку закатят. И кикиморы им не объяснят, что юмор должен быть уместен.

И снова неприятность – за всеми перипетиями я и не заметила, как время пролетело. Раздался звон колокола, означающий конец первой лекции. И потому в деканат меня втолкнули прямо в группе разновозрастных преподавателей. Втолкнули, ехидно хохотнули в спину и растворились. И правда, зачем комендантше оставаться на мою казнь? При профессорах-то так развязно не посмеешься.

Я подошла к одному из столов и тихо поинтересовалась, где должна поставить печать об отчислении. Молодая женщина растерялась – тоже, наверное, не ожидала, что первые птички полетят из гнезда так скоро. Переспросила, а потом обратилась к одной из входящих:

– Декан Зинно, готовить бумаги на студентку Реокку?

– Просто Реокку, без «студентка», – придавила декан, заодно отвечая на вопрос.

И я все же рискнула обратиться к ней:

– Декан Зинно, может быть…

– Не может!

Подозреваю, что обиженные истерички за трудовую деятельность ее достали, а во мне просто не нашлось столько наглости, чтобы заявить о своем праве хотя бы высказаться напоследок. Декан, во избежание дальнейших моих попыток, просто развернулась и вышла из кабинета – вероятно, у нее был отдельный, а сюда она заглянула точно не из желания видеть меня. Вышла… и встала в проеме. А затем гаркнула:

– Это что еще за массовый сбор? Лисы, вы факультетом ошиблись?

Я от любопытства начала выглядывать через ее плечо. И не одна я – все сотрудники деканата подтянулись, правда, места за худющей женщиной всем не хватало, потому мы тихо толкались локтями. Тихо – чтобы не пропустить происходящее.

Я увидела брата Оли – того, который меня еще на лестнице спровадил. И он говорил за всех, выйдя чуть вперед:

– Декан Зинно, все лисьи кланы, присутствующие в академии, нижайше просят вас об услуге. А поскольку далеко не все лисы умеют произносить слово «нижайше», я сформулирую прямо: вы должны оставить девку, которая рискнула собой, спасая одну из нас. Перед ней мы признаем лисий долг. А иначе мы объявим протест.

– Протест?! – взвилась декан. – Ты спятил, Орин? Оли, образумь своего брата!

И теперь голос подала рыжая красавица:

– Протест, – промурлыкала она. – А вы знаете, как мы протестуем – комар носа не подточит, никого с поличным не поймают.

– Знаем, – вздохнул кто-то из-под моего локтя. – Хитрозадые гады. Пакостить умеют так тихо, что не подкопаешься…

И Орин продолжил все так же торжественно, хотя и в его тоне я слышала теперь самодовольное мурлыканье:

– Потому, декан Зинно, в этом контексте я снова повторю – «ни-жай-ше про-сим», – он проговорил по слогам. – Вы ведь не поставите нас перед выбором между традициями и желанием исподтишка мстить? Лучше вышвырните из академии того смертника, который осмелился ранить мою сестру, спасите ему жизнь.