насухую, без поддержки эндорфинов, что вбросил в кровь вчера организм, осознавший, какой невероятной опасности избежал, все совсем по-другому… И даже то, что кончила только что, не особенно помогает…

Он огромный, просто невероятный. И такой жесткий. И такой горячий. И такой… Ой…

— Хорошо-о-о-о… — снова тянет своим невозможно сексуальным голосом Илья, а затем одним движением насаживает меня на себя полностью, вызывая испуганный вскрик.

А до этого что, еще не все, что ли, было???

Как я ходить-то теперь буду? Как я завтра работать?..

Но тут Илья начинает двигаться, и все мысли окончательно покидают мою и без того затуманенную происходящим голову.

Я не могу ни о чем думать, только ощущать, ловить волны удовольствия, проходящие через мое тело, словно через оголенный провод, смотреть в безумно жесткие, властные глаза моего ангела-спасителя, искусителя, демона, и много кого еще, умирать от каждого глубокого движения в себе, цепляться за каменные плечи, предплечья, запястья с рельефными венами много занимающегося тяжелым физическим трудом человека, за цепи качелей, мерно раскачивающихся в такт нашем бесстыдному ритму…

Голова кружится, кружится, и мир вокруг кружится, и небо над нами, все в звездах, крутится, словно я на карусели, и город за спиной горит огнями, я вижу его в перевернутом положении, потому что мой жесткий любовник в какой-то момент просто отклоняет меня назад, заставляя чуть ли не макушкой коснуться земли и держа железными ладонями за бедра. Ритм при этом бешеный, я беспомощно упираюсь руками в сухой песок, пытаясь обрести хотя бы видимость устойчивости.

Но меня и этого лишают, возвращая обратно, потому что моему спасителю, судя по всему, ужасно нравится смотреть мне в глаза, пока трахает. Он этого хочет.

И я слушаюсь. Смотрю. И тону в его черном безумии, запрокидываю голову и кричу, наплевав на все: на то, что мы на улице, в общественном месте, вообще-то, на то, что меня точно сейчас половина города услышит… Вообще пофиг! Мне хо-ро-шо! Мне безумно! Мне горячо! Мне божественно!

Кажется, что я опять кончаю, или умираю, или одновременно все происходит, когда мой любовник крепко прижимает к себе, впиваясь острыми зубами в шею, словно дикий оборотень, желающий обратить меня в зверя тоже.

Но ему можно не утруждаться!

Ничего человеческого во мне уже не остается к этому времени, судя по тому, что я не кричу от боли, а с наслаждением отвечаю ему на укус таким же укусом.

И мне нравится вкус его кожи.

Когда безумие затихает, я обретаю способность слышать другие звуки, помимо нашего сбитого дыхания, своих стонов, его рычания…

Например, скрип качели, ритмичный, громкий такой. И гудение машин внизу, прямо под нами…

И мягкий шелест деревьев позади нас.

И задумчивый голос Ильи, щурящегося поверх моей головы на огни:

— Хороший город… Мне нравится…

Глава 10. Испытание Коробкиным

Глава 10. Испытание Коробкиным

Первая половина первого рабочего дня во всей красе раскрывает разницу между эйчар-специалистом и менеджером по кадрам. А еще лишний раз доказывает, что не везде эту разницу чутко ощущает руководство компании.

Вот, например, здесь — вообще не ощущает…

И, самое главное, доказывать же бесполезно, что эйчар-специалист — это управленец людскими ресурсами, а не ломовая лошадь, на которую можно сгрузить все, что ни к одному другому отделу не прикрепилось по непонятным для меня причинам.

Например, если кадровые документы: договора, сметы, графики отпусков и увольнения, начисление премии за переработку и так далее я еще каким-то боком могу отнести к своим обязанностям, хотя этим должен заниматься бухгалтер-кадровик, а не я, то как в мои должностные обязанности влетело противодействие терроризму и проверка техники безопасности на предприятии — вообще загадка. Учитывая, что здесь имеется вполне серьезная служба безопасности, они меня минут пятнадцать перед проходной мариновали с утра пораньше, въедливо сравнивая с фото на документах и бесконечно тщательно выписывая постоянный пропуск. Не удивлюсь, если у них где-то есть еще и секретное сканирование сетчатки глаза, блин!

Нет, с одной стороны, это хорошо, безопасность — наше все, как говорится, особенно на предприятии, настолько крупном и занимающимся не только розничной и оптовой торговлей, но еще и имеющим собственное серьезное производство.

Но тогда почему бы не взять на себя обязанности службы безопасности в полном объеме? Почему противодействие терроризму у меня? И почему я должна носиться по сотрудникам и заставлять их подписывать документы по технике бехопасности, а не специальный инспектор?

Тут налицо недоработка, конечно… И первое, что я сделаю, это пересмотрю должностные инструкции всех отделов на соответствие… Подозреваю, что популярности мне это не добавит, но и работать тут, убиваясь не на своих обязанностях, не собираюсь.

И вообще…

Если не удастся хоть часть с себя скинуть из того, что совершенно не мое, то буду решать с ИИ вопрос о повышении заработной платы. Аргументированно, с серьезной доказательной базой.

И после окончания испытательного срока, само собой.

А пока что улыбаемся и батрачим… И делаем вид, что сладкие няши.

Я погружаюсь в работу, испытывая привычный кайф от того, что делаю. Все же, это — настолько мое, что никакие трудности не страшны.

Не смущает даже господин Коробкин, который каким-то образом просочился сквозь охрану и решил закатить мне скандал.

Его уволили четыре дня назад, и сейчас он своим поведением мне наглядно демонстрирует правильность этого решения.

Несмотря на то, что первым желанием при появлении на пороге кабинета красного от злости мужика было набрать ребятам из охраны, я решаю подождать.

В конце концов, не очень правильно начинать работу со скандала. Что я за эйчар такой, если не смогу решить вопрос с недовольным уволенным сотрудником?

И не важно, что первый день на работе. Наоборот, это даже хорошо, испытание, которое надо пройти, которое покажет мою профпригодность и положительно скажется на дальнейшем взаимодействии с руководством.

Коробкин на повышенных тонах сообщает, что не согласен с увольнением и будет жаловаться в трудовую инспекцию.

Киваю, улыбаюсь и приглашаю присесть.

А сама быстренько просматриваю его трудовой договор, ища зацепки. И нахожу, конечно же. Коробкин должен был электронный пропуск, который выдавала фирма, сдать после увольнения. Но он этого не сделал, галочка напротив не стоит, но и докладной от сб тоже нет… Ворон считают они там, похоже. Новых сотрудников запугивают и деморализуют проволочками, а