сыном. Впервые так много времени с ним одним. Наслаждаясь моим мальчиком. Тишиной. Уединением.

Я бы могла привыкнуть к такому ритму жизни, но я понимаю, что так долго быть не может. Мне нужен заработок. Хоть какой-то. У меня нет права на отдых.

Пособия у меня хорошие. Но их не хватит, чтобы еще и откладывать. Я не хочу опустошать свои накопления. Пусть их не так прям много, но они есть, и я знаю, что в любой момент смогу выкрутиться из щекотливого положения. Но не такого, как случилось сейчас.

Смартфон у меня хороший. Поэтому я планирую найти что-то, чем смогу заниматься с телефона.

Села блуждать по страницам поиска работы и вдруг поняла, что у меня нет плана.

Я впервые сижу и понимаю, что у меня и мыслей нет, что будет завтра. Я так боюсь жить. Я так не умею. Стараюсь вести свою жизнь по графику.

Все вдруг стало сумбурным. Я подозревала, что мама скоро сорвется, но, конечно, не предполагала, как именно, в какой момент, и что последует после. И сказать бы что все на ее совести, только проблемы образовавшиеся это не решит.

Однако сейчас я в некотором плену обстоятельств и только Гордей держит меня на плаву.

Смотрю на сына, который играется, лежа на животе с игрушками, и улыбаюсь.

Переписала в блокнот несколько вакансий, взяла на заметку еще парочку и отложила все.

Уложила сына на дневной сон и стала прибираться в квартире.

Мне пришлось войти в комнату, которую я не использовала и оставила в ней вещи хозяйки. Начала протирать пыль на длинном во всю стену шкафу и наткнулась на несколько фото стоящих в рамках. Одно было черно-белым. На нем были запечатлены молодые мужчина и женщина в свадебных нарядах. На другой, более цветной, все та же пара, но с малышом на руках. Полагаю, это был Олег и его родители.

Он смешно зевал и тянул сжатые кулачки, скорее всего, к своим глазам, как делают это детки обычно. Я улыбнулась, рассматривая его.

Жаль, у меня нет фотографий, где я маленькая. Было бы забавно сравнить себя и сына.

Невольно, поставив фото на полку и пройдя дальше тряпкой по поверхности, я подумала о мужчине. Меня не покидали мысли о том, что конкретно сподвигло его пойти на этот шаг. Помочь незнакомой девушке пусть и в беде. Но впустить ее в дом родителей. Жалость? Да, это, скорее всего, именно она. Мне бы не хотелось, чтобы меня жалели. Это очень подкашивает и сбивает с толку. Становишься тем, кто ждет, чтобы за тебя все сделали, раз уж стали жалеть. А я так не хочу. Но и идти на поводу гордости не могу на данный момент. Она меня не приведет ни к чему хорошему, сейчас.

И все же, я ему очень обязана теперь. Он просил перестать благодарить, словно ничего сверхъестественного не сделал для меня и вообще это обычное дело, но отчего-то я ощущала, что это впервые. Ведь он не догадывается, что мой малыш для меня – жизнь.

Осмотрелась, выйдя в гостиную, и поняла, что здесь, по сути, есть все, чтобы опека не стала придираться к условиям жизни ребенка. Единственное, что я не успела сделать – это прикрепиться к больнице района, однако позвонив туда мне сказали, чтобы я пришла в понедельник. Поэтому поставила будильник на половину восьмого, чтобы до прихода опеки успеть сходить к педиатру.

Уже перед сном я никак не могла заставить себя закрыть глаза. Было страшно оттого, что мог принести завтрашний день. И все же внутри росла надежда, что не все в этом мире прогнило, как говорил Олег.

Ранний подъем, ставший уже привычным, после бессонной ночи с сыном. Быстрые сборы. Кормление и вот мы уже в поликлинике.

Как обычно, куча народа. Кабинеты педиатров заполнены очередью. Нахожу своего и занимаю свое место. Благо врачи привыкли работать быстро и уделять на все вопросы максимум пять минут. Поэтому через сорок минут в духоте, мы с Гордеем попадаем на прием.

– Так, кто тут у нас, такой красивый? – женщина с доброй улыбкой осматривает сына.

Хвалит за хороший тонус мышц, за вес и рост, прививки и прочее. Ставит нас на учет и забирает медкарту.

– Спасибо большое вам, Инга Ивановна.

– Будьте здоровы, Сашенька.

Выхожу из больницы и на всех скоростях несусь к дому. Замечаю белый автомобиль с синими полосками, но слова на нем не читаю. Быстро поднимаюсь и застаю двух женщин на пороге квартиры.

– Здравствуйте, – улыбаюсь и протискиваюсь между ними.

– Здрасьте. Гуляем?

– В больницу ходили, нам назначили на понедельник, встать на учет.

– Ясно, открывайте, уж.

Если бы я могла еще, попасть ключом куда надо.

От нервов трясутся руки, а дыхание никак в норму не придет.

Наконец, замок поддается, и я облегченно выдыхаю, открыв дверь.

– Прошу вас, проходите.

Поднимаю сына на руки и оставив на площадке коляску, вхожу за ними закрываясь.

Быстро иду в гостиную и раздеваю малыша. Перекладываю его в кроватку, но он начинает психовать и мне приходится обратно на руки его взять.

Как только женщины осматривают все комнаты, начинаются разные вопросы, на которые я отвечаю.

– Вы недавно жили с матерью и после инцидента так быстро нашли квартиру?

– Да. Что в этом удивительного?

– Почему раньше не сделали этого?

– Потому что мама не вела себя так неадекватно, а я работала, чтобы нас всех прокормить.

– То есть вам не хватало пособий?

– Хватало на минимальные расходы. А у мамы работы нет.

Я ощутила, что на меня начинают давить и мне это было неприятно. Тем более, в данной ситуации мне не просто нужно отвечать, а так чтобы не сорваться, например, и не высказать им все, что я думаю на самом деле.

– А сейчас, живя в такой весьма недешевой квартире и хорошем районе города, вам на все хватает?

– Вполне. Полагаю, что смогу зарабатывать онлайн. Это сейчас популярно для матерей, которые сидят дома с маленькими детьми.

– А отец ребенка? Он помогает вам финансово? – ее вопрос и острый взгляд, буквально фиксирующий каждое мое колебание, пронзал глубоко в грудь.

– Вы должны были прочесть, что я мать-одиночка.

– Но у вашего сына должен быть отец, не так ли? – она снова давила, в то время как вторая смотрела также пристально, но не так жестоко.

– Какое это имеет значение? Я не понимаю, чего вы хотите этими вопросами, – не выдержала напряжения, но и отвечать ей не собиралась. – Мой сын живет в хороших условиях,