А вот вопрос: почему Япония не сдержала своё обязательство перед фашистской Германией и не напала летом 1941 года на СССР? — очень интересный. Ведь у наших границ стояла развернутая миллионная группировка войск микадо, а противопоставить ей было почти нечего после того, как отражение гитлеровской агрессии потребовало всех ресурсов страны. И переброски значительной части войск и вооружения с Дальнего Востока для создания стратегического резерва при отражении наступления немцев на Москву и последующего контрудара. В 1942 году войска с Дальневосточного фронта также уходили на защиту Сталинграда, и в этот критический момент Япония агрессию не начала.

Командующий войсками Дальневосточного фронта Иосиф Родионович Апанасенко, ученик Ворошилова и Буденного, на место перебрасываемых на Запад дивизий ставил новые, которые срочно формировал на месте. Брешь в обороне против возможного наступления японцев закрывал, как только мог. Но закрыть он ее не мог. Нечем было. Людей призвать в армию можно было, найти для них винтовки можно было. Даже пушек и танков наскрести по сусекам можно было. На несколько дней боев. Потом оружие, патроны и снаряды закончились бы и наступила катастрофа. Советская оборонная промышленность в те годы на Дальнем Востоке была в зачаточном состоянии. А предприятия на западе страны только еще находились в процессе эвакуации и развертывания на новых площадках Урала и Сибири. Вооружения и боеприпасов в 1941 году не хватало и для армий, воюющих с немцами, дробление скудных ресурсов на два фронта привело бы к трагическим последствиям.

А в разгроме СССР японская военщина была заинтересована вне всяких сомнений. Японцы понимали, что если в войне с Германией Советский Союз одержит победу, то войска потомков самураев в Китае и Корее станут мишенью для РККА. Советский Союз терпеть союзника Гитлера и постоянную угрозу у своей дальневосточной границы не станет. Осенью 1941 года, когда немцы подходили к Москве, был самый удобный момент для Японии. Она еще не ввязалась в войну с США, сил и средств для наступления на Дальний Восток у нее хватало. Но так и не решилась исполнить договоренность с Гитлером.

Общепринятая у нас сегодня точка зрения: нерешительность Японии была вызвана поражениями на Хасане и Халхин-Голе. Два этих конфликта показали, что Красная армия достаточно сильна. Такой фактор имел место. На момент, когда Советский Союз не вел никаких других войн. Когда он всей своей мощью противостоял единственному агрессору. Но действие этого фактора к осени 1941 года было исчерпано. Более того, как писал в мемуарах маршал Чуйков: «5 июля 1941 г. военный министр Японии Тодзио утвердил план войны против Советского Союза под названием «Кан-Току-Эн» («Специальные маневры Квантунской армии»).

Т.е., правительство микадо прямо планировало вторжение. Но оно не состоялось, вместо этого основные силы Квантунской армии были развернуты в южном направлении.

Обстоятельства того времени складывались так, что решиться на масштабную агрессию против СССР Япония могла только после того, как развязала бы руки в Китае. А это ей сделать не удалось. Уже 23 июня 1941 года Центральным Комитетом Коммунистической партии Китая была разослана во все парторганизации Директива с указанием усилить борьбу с японскими агрессорами, чем оказать помощь борьбе СССР с гитлеровской коалицией. Активность сил Краской армии Китая против японских войск резко возросла и японское командование вынуждено было начать крупное наступление на войска Чан Кашли и КПК в провинциях Шанси, Чахар и Хэбэй в августе 1941 года, начав Чаншайскую наступательную операцию. После первоначальных успехов японская армия увязла в обороне китайских войск, и в начале ноября 1941 года, потерпев поражение, покатилась назад.

Согласитесь, что идти в наступление против советских войск Дальневосточного фронта, подставляя свои тылы под удары китайских армий было самоубийственно. Поэтому японское правительство сроки агрессии против СССР перенесло на весну 1942 года. Война с США не препятствовала этим планам, войсковая группировка в Китае в войне с США не участвовала, а в победе Германии над СССР Япония была кровно заинтересована, потому что в этом случае к военным действия против США подключались и освобождаемые силы немцев. Не нужно забывать, что к тому времени Германия и США тоже находились в состоянии войны.

Но расчеты и на весну 1942 года не оправдались. В январе 1942 года китайская армия нанесла японцам новое поражение под городом Чанша. В ответ на это японцы начали Чжэцзян-Цзянсицскую операцию, которую завершили только в июле. Но уже в августе началось крупное китайское наступление в провинции Чжэцзян. И к следующему удобному моменту — к Сталинградской битве, — японская армия не смогла развязать себе руки в Китае. Она увязла там в боях, именно это и предотвратило открытие ею второго фронта против СССР, а не любимые нашей позднесоветской пропагандой Хасан и Халхин-Гол, небольшие стычки, в ходе которых противники разведывали силы друг друга и определялись с тактикой на случай возможной войны.

Трактовать же в таком ключе предотвращение вступления Японии в войну против СССР в 1941–1942 годах наши пропагандисты не могли, потому что центральной фигурой сопротивления японской агрессии в Китае был товарищ Мао Цзэдун, которого за разоблачение сути пришедшей к власти группировки ЦК КПСС, брежневские идеологи поливали грязью.

После XX съезда КПСС в мире, расколотом на три части: империалистическую, социалистическую и на группу стран, которые воспользовавшись ослаблением империализма и усилением коммунизма после Второй мировой войны, стали выходить из-под колониальной зависимости, начались заметные процессы, связанные с идеологическим нокдауном коммунистической идее, нанесенной знаменитым докладом Н.С. Хрущева. В европейских странах народной демократии начали набирать силу ревизионистские процессы, громыхнувшие попыткой переворота в Венгрии. В недавних колониях наметился четко ощутимый откат от союза с СССР, их правительства стали искать более стабильную и сильную опору, перестав доверять советскому руководству, дрейфуя в сторону США. В самих капиталистических странах коммунисты стремительно теряли популярность, их партии подвергались политическому преследованию и обструкции.

ЦК испугался этих процессов. Первые признаки растерянности советского руководства проявились во время событий в Венгрии, нерешительность в вопросе ввода войск могла привести к смещению коммунистического правительства и цепной реакции в остальных странах Восточной Европы. Мялись, пока Мао Цзэдун в жесткой, почти ультимативной форме не потребовал от Хрущева помочь венгерским коммунистам подавить фашистский мятеж силой.

Если бы процесс ухода стран, попавших под влияние СССР при Сталине, стал бы нарастать, то последствия были катастрофичны и для СССР, и для КНР, как второго по значимости центра коммунистического движения в мире. Вернее, центр коммунизма после ухода Иосифа Виссарионовича уже смещался в Китай. Без лидера никакой центр не в состоянии сохраняться. После Сталина единственным таким лидером в мире оставался только товарищ Мао. Определялось лидерство не только масштабами страны за его плечами, даже не столько этими масштабами… В странах народной демократии Восточной Европы коммунисты стали авторитетными почти только благодаря победе СССР над гитлеровской Германией, бороться с местной буржуазией, когда в городах стоят гарнизоны советских войск — не слишком большой подвиг. Китай — история совершенно другая. Не надо думать, что Коммунистическая партия Китая сформировалась и выстояла благодаря помощи СССР, совсем это не правдой будет. Львиная часть помощи Советского Союза уходила не к коммунистам, а к Гоминьдану. Товарищам Мао доставались от этой помощи крохи. Это в 30-е годы было оправдано, главным было для СССР — исключить фактор японской агрессии, Чан Кашли обладал более значимыми ресурсами для войны с Японией, поэтому помощь так и распределялась. Китайская революция — почти исключительная заслуга китайских коммунистов.