прячутся за сопротивлением. Основанием для сопротивления обычно являются чувства унижения, стыда, страха наказания.

Причинами сопротивления могут быть опасения слиться с группой, «заразиться» чужими переживаниями, страх вторжения в личную жизнь, вновь испытать боль от людей, напоминающих чем-то членов семьи. Сопротивление вызывается также сомнениями в возможности получить помощь от товарищей по несчастью, неуверенностью в компетентности терапевта и его готовности защитить пациента от нападения.

Агрессивность в группе может быть первичным феноменом, а также вторичным симптомом, возникающим как защита при конфронтации группы со своими тревожными или сексуальными импульсами. Агрессивность может проявляться на эдиповом уровне (в треугольных конфликтах) и доэдиповом (нарциссический гнев и деструктивность).

В кризисных групповых ситуациях невозможность открыто выразить агрессию или конструктивно проработать ее может привести к саморазрушению группы. В рабочей фазе групповой динамики наблюдается зрелая, нейтральная агрессивность, когда ненависть выражается как реакция, а не «принципиальное, непримиримое отношение» и уравновешивается поиском конструктивного решения конфликта.

Основным рабочим инструментом группового аналитика являются интерпретации. Они должны применяться только в том случае, когда группа самостоятельно не может осознать причины блокирования группового процесса и в то же время способна принять гипотезу терапевта. Гипотетический характер интерпретации облегчает ее принятие и достигается тем, что она формулируется в форме вопроса или осторожного предположения.

Интерпретация делается от первого лица в расчете на максимальный эмоциональный отклик группы. Вначале следует обсудить формы защиты и сопротивления и лишь затем переходить к чувствам и конфликту, который лежит в их основе. По образцу терапевта члены аналитической группы также начинают помогать друг другу с помощью интерпретаций, которые нередко оказываются более точными и эффективными, чем интерпретации терапевта.

Освобождение группы от групповой тайны или позиции, устойчиво блокирующей групповую динамику, может потребовать конфронтации психотерапевта. Она осуществляется в простой и четкой форме после мысленного анализа ситуации, выработки тактики в ответ на различные возможные реакции группы на конфронтацию. Обычно это «размышления вслух», которые высказываются не менее чем за 15 минут до конца сессии. Нельзя использовать конфронтацию для защиты себя или другого участника группы.

Вмешательство аналитика имеет целью достижение участниками группы инсайта, который помогает им понять глубинную суть их конфликтов. Однако, для того чтобы изменить неадаптивные формы поведения и защиты, приводящие к ним, необходимо проработать сопротивление, стоящее на страже стереотипов, выработанных обычно еще в детстве.

Процесс групповой проработки включает в себя повторное переживание незавершенных событий в контексте множественного переноса. Финалом этой проработки является экспериментирование с новыми, более зрелыми формами поведения и закрепление новых навыков в процессе взаимодействий между членами группы.

У каждого члена группы одновременно присутствуют тенденции к разрушению и сохранению группы. Эти тенденции – результат того, что другие, с одной стороны, являются соперниками на пути полного обладания терапевтом, а с другой стороны, совместно с терапевтом представляют собой всемогущие образы родителей, из-за чего сохраняется болезненная конфронтация с собственной беспомощностью и слабостью. Так возникает характерное для терапевтической группы базовое конфликтное напряжение.

На этом фоне возникает базовый конфликт участников группы, который состоит в том, что, с одной стороны, идет соперничество с другими членами группы за полное обладание терапевтом как эдиповым объектом, в то время как с другой стороны, как само собой разумеющееся, от неделимого единства участников группы ожидается неограниченное ничем совершенство.

Участники аналитической группы, по Дж Кори (2003), поднимают проблему и продуцируют бессознательный материал; постепенно принимают на себя ответственность за спонтанное взаимодействие, делают интерпретации и делятся с другими участниками группы своими инсайтами; становятся вспомогательными терапевтами друг для друга.

Групповой аналитик сопровождает групповое взаимодействие посредством создания атмосферы доверия и толерантности. Он устанавливает ограничения, остается относительно «анонимным» и объективным, чтобы члены группы могли осуществить перенос, отмечает наличие сопротивления или переноса и интерпретирует их смысл, помогает членам группы проработать незавершенные события. В своей работе групповой аналитик использует техники, направленные на перевод бессознательного материала в сознание и достижение инсайта.

Ведущий психоаналитическую группу должен:

• следовать за бессознательными мотивами пациентов и изучать исторические корни этих мотивов посредством анализа и интерпретации;

• помогать членам группы в осознании и взаимодействии с собственным сопротивлением и сопротивлением группы как целого;

• привлекать внимание членов группы к тонким аспектам поведения и помогать в глубоком исследовании себя посредством вопросов;

• оказывать поддержку, когда она терапевтична или когда группа не обеспечивает ее.

Ведущий делит ответственность с группой следующим образом. Он отказывается от директивного руководства группой и позволяет ей самостоятельно выбирать направление; интерпретирует смысл конкретных поведенческих паттернов. Групповой аналитик контролирует свой контрперенос, который может проявляться в следующих формах:

• видение себя в каждом участнике и чрезмерная идентификация с каждым из них, что делает невозможным эффективную работу с ними;

• проецирование некоторых черт, которые ведущий не принимает в себе, на участников и такое отношение к ним, при котором они расцениваются как не поддающиеся терапии или неподходящие для нее;

• соблазняющее поведение и извлечение выгоды из роли терапевта через привлечение к себе особого внимания или провокацию к проявлению особых чувств конкретными членами группы.

М. Л. Меллер (2009) различает нормальный контрперенос как уместную реакцию аналитика на перенос пациента и невротический перенос аналитика на пациента как форму контрсопротивления. Аналитик в контрпереносе реагирует одновременно как бессознательная самость пациента и как близкий родственник пациента, образ которого тот переносит на аналитика.

У участников группы развиваются переносы друг на друга. На эти переносы они отвечают побочными контрпереносами с переживанием детской преданности, конкуренции и разрушительной зависти. Ведущий откликается своим контрпереносом на эти побочные переносы участников, а также на переносы пар, подгрупп и группы в целом.

У пациентов имеются дефекты «Я», проявляющиеся как архаические расщепления, грубые искажения реальности, взрывоопасное напряжение, отыгрывания действием, проективные идентификации, страх слияния, деструктивность и саморазрушение. За каждым взаимодействием в группе стоит бессознательная тема, своя для каждого конкретного случая, и, как правило, это заблокированный, неразрешенный конфликт.

Автор объединяет переносы дефекта и конфликта в группу динамических переносов и придает им ведущее значение в работе, отмечая, что продуктивное их использование может пострадать, если на них накладывается динамический контрперенос аналитика.

В отличие от всех этих непосредственных контрпереносов автор выделяет структурный контрперенос, связанный с такими факторами, как начало или завершение групповой работы, прием нового участника или уход прежнего, изменение привычного места групповой сессии и т. п.

Ведущему приходится координировать один глаз, воспринимающий непосредственный контрперенос, со вторым, который воспринимает структурный контрперенос. Четкость наведения на резкость зависит от учета факторов, которые вызывают непосредственный контрперенос.

Конфликт множества одновременных противоречивых ощущений с синтетической функцией «Я» вызывает страх зависимости и утраты Я, который может включать контрсопротивление ведущего.

Дж. Кори с сотр. (2001) выделяют пять