Когда скрипач заиграл «Солдатскую радость», Ретт предложил Скарлетт руку.

— Ретт, я была такой неразумной…

— Мы оба отличились в этом отношении.

Мистер Батлер вывел миссис Батлер на середину танцевальной залы.

«Когда мы повстречались, — думала Скарлетт, — я была сущим ребенком. Ретт помог мне стать такой, какая я сейчас».

— Дорогая, — вежливо шепнул ей Ретт, — это рил, а не тустеп.

И Скарлетт О'Хара закружилась. Совсем как та девочка, что всегда жила в глубине ее сердца. Она кружилась как дитя, как девушка, как молодая женщина рядом со своим мужчиной, чья рука всегда успевала в такт танцу поймать ее руку. И такая любовь светилась во взгляде мужа, что впервые в жизни Скарлетт Батлер перестала страшиться старости.

В полночь, несмотря на протесты танцующих, оркестранты зачехлили инструменты.

В Джонсборо гостей из Атланты поджидал специальный поезд, заказанный Реттом. Ближние соседи, не желая разъезжаться, медлили на парадном въезде.

— Благодарю вас всех за то, что пришли, — повторяла Скарлетт, — Несомненно, мы снова устроим такой вечер.

Когда свет фонаря последней двуколки исчез за поворотом, Ретт запер парадную дверь дома.

В холле второго этажа Скарлетт увидела Красотку Уотлинг, которая облачилась в халат ярко-розового цвета.

— Самый лучший день в моей жизни, — сказала Красотка. — Благодарю, мисс Скарлетт, что разрешили мне остаться.

Скарлетт поцеловала это розовое существо в щеку.

— Доброй ночи, Красотка.

У себя в спальне Скарлетт медленно и с наслаждением разделась. Она была уверена: сегодня Ретт придет к ней, даже кожу покалывало от предвосхищения. Напевая, она мазнула духами за каждым ушком и под грудями.

Ретт еще не видел той полупрозрачной ночной сорочки, которую она надела. Скарлетт ощущала себя драгоценным даром.

Она отодвинула шторы, и холодный голубоватый свет луны затопил комнату.

Скарлетт преклонила колени возле кровати и осенила себя крестом. Она поблагодарила Господа за Тару, Эллу, Уэйда и всех, кто любил ее. За то, что привел Ретта обратно домой.

И тут она учуяла дым.

Скарлетт все кашляла и кашляла. Под дверями спальни сгустились тени, потом маслянистый дым просочился внутрь и взвился вверх по панелям.

Розмари закричала из детской:

— Пожар! Господи боже, пожар!

Коснувшись дверной ручки, Скарлетт отдернула пальцы и охнула. Та раскалилась, как кухонная плита!

Без рубахи и босой внутрь ворвался Ретт.

— Огонь уже на лестнице, — произнес он четко, без эмоций. — Помоги вывести детей.

Все происходило так быстро! Когда Ретт взял Скарлетт за руку, она бессмысленно запротестовала:

— Но я не одета!

В детской дым лениво клубился в лунном свете. Среди разбросанных игрушек и книжек дети сидели, прижавшись к Розмари, которая держала на коленях Луи Валентина. Тем же спокойным тоном, как и ее брат, Розмари сказала:

— Тэзвелл пошел за матерью.

— Молодец, — Ретт наклонился до уровня детских глаз. — Элла, тебе уже давно пора в постель. Что ты делаешь тут так поздно?

Элла закрыла рот руками, ее испуг перешел в хихиканье.

— Бо, ты храбрый мальчик. Давай-ка соберись.

Бо громко высморкался.

Ретт продолжал:

— Мы рассчитываем на тебя, Уэйд Хэмптон Гамильтон.

За дверью детской огонь трещал, словно крупный зверь, продирающийся сквозь подлесок. «Скорее! — думала Скарлетт, — Мы должны спешить!»

Ретт наклонился к дрожащему Луи Валентину.

— Сколько тебе лет?

— Семь.

— Тебя назвали в честь известного пирата, ты знаешь?

— Да, сэр.

— Ретт!.. — запротестовала Скарлетт.

Он сжал руку Скарлетт, но не отвел взгляда от ребенка:

— Тогда тебе придется быть храбрым, как пират. Согласен, Луи Валентин?

— Да, дядя Ретт, — пискнул мальчик.

— Хорошо. Когда мы выйдем за дверь, там будет горячо, темно и страшно. Мы возьмемся за руки, тогда никто не потеряется и не отстанет. Скарлетт будет вести нас, за ней Уэйд, далее Луи Валентин, потом Розмари и Элла. Ты, Бо, будешь держать Эллу за другую руку — и ни за что не отпускать, — а я буду держать за руку тебя и замыкать цепочку. Все беритесь за руки. Сожмите руки крепко-накрепко.

Пока Ретт говорил, комната наполнилась дымом, и Элла стала кашлять. Скарлетт помолилась про себя, чтобы у нее не случился приступ.

— Нам нужно проползти под пологом дыма через холл до черной лестницы, спуститься по ней в кухню и выйти затем наружу. Медлить нельзя; даже если вы испугаетесь, вы должны представлять себя храбрыми. И ни в коем случае не расцеплять руки. Всем понятно?

Неровный хор разноголосых «да». Элла приглушенно схлипнула.

Тем же ровным тоном Ретт сказал:

— Скарлетт, дорогая, возьми Уэйда за руку. Мы выступаем.

И хотя ее зубы стучали, Скарлетт произнесла:

— Мистер Батлер, вы уверены, что этот путь выведет нас в танцзал «Жимолость»?

Ретт фыркнул в ответ. Скарлетт подтянула свою ночную рубашку и опустилась на колени.

Ретт распахнул дверь в холл, впуская удушающий черный дым со зловещими языками желтого пламени. Каждая половица была обведена светящимся контуром, потолок тонул в клубящейся черной мгле. Шею Скарлетт сильно жгло.

Что, если волосы тоже вспыхнут?.. До черной лестницы оказалось дальше, чем Скарлетт помнила. Она ползла, не отпуская руки Уэйда, а когда изящная ночная сорочка сползла ниже колен и стала мешать ползти, она попросту разорвала ее.

Огонь уже ревел, как разъяренный медведь. Пол обжигал руки и колени Скарлетт, к тому же она задыхалась и судорожно хватала воздух ртом. Рука Уэйда стала скользкой от пота. Ретт крикнул во всю мочь, перекрывая неистовый рев пламени:

— Дети, не расцепляйте руки! Держитесь друг за друга изо всех сил!

Элла пронзительно закричала:

— Хочу к маме!

— Я здесь, радость моя. Ползи дальше.

Впереди в дыму вырисовался темным прямоугольником вход на лестницу. Свободной рукой Скарлетт ощупала верхнюю ступеньку и крикнула:

— Я на лестнице, начинаю спускаться.

При этом она зашлась в кашле; казалось, легкие скоро вывернутся наружу. Перехватив крепче потную ладонь Уэйда, она сползала, пятясь, вниз по ступенькам — на вторую, на третью. Снизу потянуло холодным воздухом, и дым поднялся над головой. Нащупывая пальцами ног невидимые ей выступы, Скарлетт двигалась по черной как смоль лестнице.