Бывший член политбюро Андрей Андреевич Андреев:

— Он начал дискредитировать имя товарища Сталина, наводить тень на величайшего человека после Ленина… Я не сомневаюсь, что под его давлением вскоре после смерти товарища Сталина вдруг исчезает из печати упоминание о товарище Сталине… Появился откуда-то вопрос о культе личности.

Министр металлургической промышленности Иван Федорович Тевосян:

— Этот мерзавец Берия возражал против того, чтобы, говоря об учении, которым руководствуется наша партия, наряду с именами Маркса, Энгельса, Ленина называть имя товарища Сталина. Вот до чего дошел этот мерзавец…

Первый секретарь Компартии Украины Алексей Илларионович Кириченко:

— В записке Берии непонятно почему фигурируют такие термины: «западноукраинская интеллигенция», «западноукраинские кадры», «русаки», «русификация»… И это в то время, когда на Украине давно вышли из употребления эти слова. Украинский и советский народ единая семья, и нет в ней западных украинцев и восточных украинцев…

Берию всячески старались смешать с грязью.

Когда-то Ежова обвинили в гомосексуализме. Теперь секретарь ЦК КПСС Николай Николаевич Шаталин рассказывал о связях Берии с женщинами. Прямо на пленуме он обильно цитировал показания начальника охраны Берии полковника Саркисова:

«Мне известны многочисленные связи Берии со всевозможными случайными женщинами… Берия сожительствовал со студенткой института иностранных языков Майей. Впоследствии она забеременела от Берии и сделала аборт. Сожительствовал Берия также с 18–20-летней девушкой Лялей. От Берии у нее родился ребенок, с которым она сейчас живет на бывшей даче Обручникова.

По указанию Берии я вел специальный список женщин, с которыми он сожительствовал. (Смех в зале.) Впоследствии, по его предложению, я этот список уничтожил. Однако один список я сохранил. В этом списке указаны фамилии, имена, адреса и номера телефонов более 25 таких женщин. Этот список находится на моей квартире в кармане кителя.

Год или полтора тому назад я совершенно точно узнал, что в результате связей Берии с проститутками он болел сифилисом».

O личной жизни Берии ходило немало слухов. Нами Микоян, невестка Анастаса Ивановича Микояна, которая была знакома с Берией, вспоминает:

«Где-то в конце 40-х — начале 50-х годов в Москве в числе многочисленных тайных романов у Берии возникла связь с юной девушкой — красавицей Лялей. Она родила дочь, и Берия дал девочке имя своей матери.

Позже маленькая Марта, став взрослой и красивой, в 70-х годах вышла замуж за члена политбюро брежневской эпохи Гришина».

Одновременно на пленуме были впервые сказаны слова в осуждение Сталина и сталинизма.

В заключительном слове Маленков говорил:

— Вы должны знать, товарищи, что культ личности Сталина в повседневной практике руководства принял болезненные формы и размеры, методы коллективности в работе были отброшены, критика и самокритика в нашем высшем звене руководства вовсе отсутствовали. Мы не имеем права скрывать от вас, что такой уродливый культ личности привел к безапелляционности единоличных решений и в последние годы стал наносить серьезный ущерб делу руководства партией и страной.

Но все слова, сказанные на пленуме, остались секретом, ничего не было опубликовано. В газетах через несколько дней появилось короткое, в несколько строк, сообщение о том, что пленум ЦК исключил Берию из партии как врага коммунистической партии и советского народа. А Президиум Верховного Совета передал дело о преступных действиях Берии на рассмотрение Верховного суда. По стране пошла гулять частушка:

Многие поверили и в то, что Берия шпион. И в одну секунду все согласились с тем, что он негодяй и преступник. Это работала инерция сталинских времен, когда не сомневались: раз арестовали, значит, виновен.

А вот миллионы заключенных, которые спокойно восприняли смерть Сталина, расценили арест Берии как давно ожидаемый поворотный пункт в их судьбе…

Никто в аппарате госбезопасности не попытался освободить своего шефа, как этого опасались в Кремле.

Генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов вспоминал, что 26 июня, возвращаясь с работы на дачу, с удивлением увидел на шоссе колонну танков. Утром обратил внимание на то, что исчез портрет Берии, который висел у него в приемной. Через час руководство министерства собрали в конференц-зале. Руководили собранием первые заместители министра Круглов и Серов.

Круглов сообщил, что бывший министр Берия арестован за провокационные антигосударственные действия. Круглов сказал, что доложит товарищу Маленкову: органы и войска МВД верны правительству и партии.

Арест Берии вызвал вздох облегчения у партийного аппарата по всей стране. Они боялись и его самого, и местных ставленников Берии, боялись аппарата госбезопасности, который показывал, что следит и за партийным руководством, держится на равных, партийной власти над собой не признает. Ни первый секретарь обкома, ни секретарь ЦК республики, никто не был гарантирован от внезапного ареста. Они все боялись местного чекистского начальника, знали, что за ними следят, но не знали, что именно начальник областного управления или республиканский министр сообщает в Москву.

В передовой «Правды» под названием «Нерушимое единение партии, правительства, советского народа» говорилось: «Любой работник, какой бы пост он ни занимал, должен находиться под неослабным контролем партии. Партийные организации должны регулярно проверять работу всех организаций и ведомств, деятельность всех руководящих работников. Необходимо, в том числе, взять под систематический и неослабный контроль деятельность Министерства внутренних дел».

29 июня президиум ЦК принял постановление «Об организации следствия по делу о преступных, антипартийных и антигосударственных действиях Берии». Прежнего Генерального прокурора уволили, назначили нового — Романа Андреевича Руденко. Он был прокурором Украины, и Хрущев ему доверял.

Летом 1953 года все подписчики Большой Советской Энциклопедии получили конверты со свежеотпечатанными страницами, которые предлагалось вклеить в пятый том вместо страниц 21–23, где была статья о Берии. Он должен был исчезнуть из истории.

10 декабря 1953 года президиум ЦК КПСС принял постановление «О рассмотрении дела по обвинению Берии и его соучастников». Дело должно было слушаться в закрытом судебном заседании без участия сторон в порядке, предусмотренном законом от 1 декабря 1934 года.

Президиум ЦК утвердил текст обвинительного заключения и решил разослать его по партийным организациям.

Арестованный сидел в камере без окна. Свет в ней не выключался даже ночью. Рядом с Берией неотлучно находился офицер, которому было приказано его убить, если на бункер кто-то попытается напасть. В президиуме ЦК все еще боялись, что его захотят освободить.