– Довольно! – Люси щелкнула пальцами. – Я приказываю тебе, отвечай.

– Люси, прекрати! – Джессамина в ужасе всплеснула руками. – Нельзя его мучить!

Голова Гаста откинулась назад, раздался щелчок, как будто сломалась толстая ветка. Он изогнулся, потянулся к девушке, словно хотел ее оттолкнуть, потом забился, как кролик в силке. На мгновение Люси стало его жаль.

Но потом она подумала о Джессе, который умер в страшных мучениях, запутавшись в простынях, пропитанных кровью. Представила себе, как он звал на помощь, не понимая, что помочь ему уже никто не может.

На лбу у Люси выступил холодный пот. Она сосредоточилась и, собрав остатки сил, постаралась подавить волю Гаста.

«Скажи мне. Скажи мне правду».

– Якорь! – вырвалось у бывшего чародея. – Боже, нет! Оставь меня! Якорь в его душе! Я не хотел этого делать, но у меня не было выбора! – Он завыл, как агонизирующее животное. – Боже! Отпусти, я не могу говорить, он растерзает меня…

Джессамина пронзительно вскрикнула, когда полупрозрачное тело Гаста разорвалось надвое, словно силуэт, вырезанный из бумаги. Люси попятилась. Призрак чародея разлетелся на мелкие кусочки; эти кусочки шлепнулись на пол и мгновенно растворились, оставив после себя небольшие черные пятна.

Обессилевшая Люси прислонилась к столбу кровати. Руки и ноги казались свинцовыми, все тело болело, как будто она пробежала несколько миль.

– Джессамина, – прошептала она, – Джессамина, с тобой все в порядке?

Джессамина смотрела на нее огромными глазами.

– Ты можешь приказывать мертвым, – хрипло прошептала она. – А это означает… всякий раз, когда ты просила меня принести щетку для волос, или рассказать тебе историю на ночь, или открыть окно… ты мне приказывала? То есть у меня не было выбора?

– Ничего подобного, – возразила Люси. – Я не приказывала тебе. Я ничего не знала.

Оскорбленная Джессамина растаяла в воздухе. Люси рухнула на кровать, спрятала лицо в ладонях. В комнате воняло дымом и смертью. Она не думала, что Гаст будет так сопротивляться, что он предпочтет «умереть» во второй раз, но не выдаст ей свою тайну. Наверняка он сейчас испытал адские мучения.

Он кого-то боялся. Этот «кто-то» очень не хотел, чтобы Гаст отвечал на ее вопросы, и заткнул призраку рот – вероятно, при помощи чар. Гаст разрывался между запретом неизвестного и приказом Люси и в результате «лопнул».

У Люси замерло сердце. Она внезапно вспомнила презрительную фразу Гаста и последний разговор с Джессом.

«Думаешь, только ты можешь приказывать мертвым? Как ты считаешь, от кого у тебя эта способность?»

«Якорь в его душе».

«Я знаю, что-то удерживает меня в этом мире, несмотря на все законы природы».

– Якорь, – прошептала Люси.

Она вскочила с кровати, схватила оружие и стило. Мысли об извинениях перед Джессаминой вылетели у нее из головы. Она быстро нацарапала записку тете и дяде и побежала вниз, в вестибюль. Во что бы то ни стало нужно было ускользнуть из дома незамеченной и как можно скорее добраться до Чизвика.

Ей необходимо было увидеть Джесса.

По Святилищу разнесся металлический лязг, и Томас неловко сел на постели. Кто-то открывал дверь.

Томас не мог бы сказать, долго ли они целовались с Алистером Карстерсом, но он был уверен, что прошло несколько часов. Нет, он вовсе не жаловался. Они ненадолго оторвались друг от друга, чтобы съесть несколько сэндвичей и выпить сидра, смеялись, а потом Томас, глядя на то, как Алистер ест яблоко, понял, что ему хочется снова его поцеловать. Они несколько раз падали с матраса, а один раз Томас довольно сильно стукнулся головой о стену, после чего Алистер долго извинялся. Он был очень нежным и не настаивал на продолжении, наоборот, отказывался, когда Томас ему предлагал.

– Если между нами произойдет нечто серьезное, – твердо сказал он, – то не потому, что тебя заперли вместе со мной в Святилище как подозреваемого в убийстве.

Томас сказал себе, что Алистер, конечно, рассуждает здраво, однако ему хотелось думать, что «нечто серьезное» между ними уже произошло. Он немного расстроился, но постарался скрыть свои чувства.

Он быстро пригладил одежду, накинул куртку и влез в сапоги. Алистер последовал его примеру, и к тому моменту, когда тяжелые двери распахнулись, они оба, полностью одетые, стояли на довольно большом расстоянии друг от друга.

И это было очень хорошо, потому что в зал вошли дядя Томаса, Уилл, и тетя Тесса. Тесса была одета в шелковое платье цвета морской волны, сшитое по последней парижской моде, а ее длинные темные волосы были собраны в пучок на затылке. Уилл, который, судя по всему, оставил где-то свой пиджак, нес на плече длинный меч в богато украшенных ножнах. Томас разглядел крестовину в виде крыльев ангела.

– Чертовски тяжелая штука, – весело заметил Уилл, обращаясь к Томасу.

– Это Меч Смерти? – в изумлении пробормотал Алистер.

– Мы взяли его с собой в Париж в качестве знака доброй воли, чтобы продемонстрировать свою искренность вампирам Марселя. Покончив с делами, мы немедленно отправились домой. Рад видеть вас, юный Алистер. Я уже слышал о том, что вы сделали для Томаса. Весьма любезно с вашей стороны.

– Я всего лишь рассказал о том, что видел, – буркнул Алистер, и Томас подумал, что он сейчас снова спрячется в своей скорлупе.

– Конечно, – охотно согласился Уилл, но глаза его при этом хитро блеснули. – А теперь плохая новость…

– Мы хотели провести это испытание в тесном кругу, – заговорила Тесса. – Только мы и вы двое. Но Инквизитор и слышать об этом не желает. Он настаивает на том, чтобы присутствовать при допросе.

– Вообще-то, дорогая, присутствовать при допросе – это его работа, – заметил Уилл.

Тесса тяжко вздохнула.

– Я уверена, что когда-то в истории Сумеречных охотников был приятный Инквизитор, похожий на доброго дедушку, просто мы его не застали, – сказала она. – Уилл, дорогой, я на минутку зайду к Габриэлю и Сесили, спрошу, как у них дела. Люси сейчас у Джеймса и Корделии – эта шалунья сбежала из дома прошлой ночью, никому ничего не сказала, просто оставила записку. Придется напомнить ей о необходимости проявлять уважение к дяде и тете и о том, что нужно спрашивать разрешения, прежде чем уезжать в гости среди ночи.

Она ласково улыбнулась Уиллу, бросила на Томаса ободряющий взгляд и вышла.

– Значит, вы пришли к нам сразу после того, как вернулись из Парижа, – мрачно сказал Томас.

– Я подумал, что нужно побыстрее покончить с этим неприятным делом, – беззаботно улыбаясь, произнес Уилл. – Небольшой допрос при помощи Меча Смерти до завтрака, как вам, а?

На лице Алистера отразилось раздражение; Томас, которого давно не удивляли манеры Уилла, лишь пожал плечами.

– Ты к этому привыкнешь, – обратился он к Алистеру. – Чем серьезнее ситуация, тем фривольнее ведет себя мой дядя.