- Возьми.

- Я ведь даже не уверен, осталась ли в ней душа. И сохранился ли разум...

- Возьми, - я встала и подошла к постели. - Что надо делать?

- Нужна твоя кровь.

...в блоке целителей не так сложно отыскать скальпель. А боли я не боюсь. Порезанный палец, это ведь мелочь. Клалия впитывает кровь, много крови, и становится будто бы ярче.

- А теперь, если ты не передумала, просто приложи к губам, только...

...щепетильные ныне пошли некроманты. А пожалеть... все мы о чем-нибудь да жалеем.

Может ли случиться так, что через пару лет я сама заболею? Или Корн? Или... мои пока несуществующие дети? Кто-то другой, несомненно, важный для меня?

Может.

...буду ли я тогда жалеть, что отдала их жизнь девочке, которую толком-то и не знала?

Буду.

Как буду жалеть, если поддамся своему страху перед будущим.

Поле качнулось под моей рукой, рассыпаясь ворохом искр. Скоро прибежит Ганц и станет ругаться, вон, его машины уже стрекочут, возмущаясь моим вмешательством. Я же касаюсь влажноватой белой кожи. И кладу тонкую веточку, пропитанную кровью, на губы.

Отступаю.

Сажусь на пол и смотрю, ожидая чуда. А его не происходит... то есть веточка вдруг рассыпается пеплом, и Рута вдыхает этот пепел. А потом в комнате появляется Ганц.

- Я же просил не трогать! - сейчас, во гневе, его акцент особенно ярок. - Я же просил... что вы...

Аппараты стрекочут.

А нас выставляют вон и, подозреваю, в ближайшие дни не пустят.

- Спасибо, - говорит мальчишка и добавляет. - Я не забуду. Для таких как я... долг крови - это уже много.

- Я не ради долга.

- Знаю.

- Кто убил Сауле?

- Почему ты думаешь, что мне это известно? - он шел, слегка ссутулившись, и ступал осторожно, будто не до конца доверяя полу. Я тоже присмотрелась.

Гладкий камень, испещренный сложным узором, который на первый взгляд казался совершенно абстрактным. Но вот руны... россыпью руны... и подозреваю, стоит пожелать хозяевам, они вспыхнут негасимым огнем, превратив чужака в пепел.

Или... еще что-нибудь сделают.

- Ты некромант. Пойдем. Я знаю одно отличное место.

На башне Йонасу понравилось.

Он сделал глубокий вдох и, подойдя к самому краю, раскинул руки, так и замер. Солнце, пробившись сквозь редкие тучи, подсветило его нескладную фигуру. Вспыхнул вокруг волос бледный ореол, а кожа будто бы сделалась прозрачной.

Он стоял и дышал.

Просто дышал.

Закрыв глаза, забыв, кажется, и о месте, в котором находился, и обо мне, и обо всем сразу. Я не мешала. Я... тоже смотрела. И в очередной раз думала, что мне делать дальше.

Стоило бы поговорить с Корном.

У него наверняка есть предложение, но... я раз за разом откладывала этот разговор. Почему? Из-за страха ли, что смутные мои догадки подтвердятся? Одно дело предполагать, что ты была фигурой в чужой игре, и совсем другое знать наверняка. А я ведь спрошу.

И он ответит.

Врать не станет, хотя на этот раз я бы согласилась и на ложь, но...

...а потом он объяснит мне, как жить дальше. И я соглашусь, быть может, поторгуюсь, слегка покапризничаю, потому что от меня ждут капризов и торгов, но в целом, глобально... нет уж, лучше смотреть на берег, море и скалы.

- Мар, - произнес мальчишка, делая шаг назад. - Она не сдержалась... ей приходилось тяжело, но злость мешала. Она обозвала его ублюдком. Сказала, что совсем скоро его задержат, что... даже если отец выберется, она потребует экспертизы. А любой анализ на крови покажет, что отец не имеет право наследовать. Но дело, полагаю, не в деньгах...

...а в том, что Мар не потерпел бы насмешек.

Он считал себя лучше других.

Умнее.

Сильнее.

И талантливей.

И вот допустить, чтобы все вокруг узнали, что Мар - ублюдок? Это ведь не просто потеря статуса, это... смех?

Пожалуй, что так.

- Он был со мной. С самого начала... он пришел на ужин. Он ушел со мной... мы...

- Направились в мою комнату, верно?

Я кивнула.

- И он показал тебе рисунки.

- У тебя талант.

- Спасибо... бабушка полагала, что это симптом моего душевного нездоровья. Не суть важно. В этой комнате... понимаешь, там не просто краски. Сила требует выхода, а рисунки - это единственное, что мне оставалось. Вот и... на обычного человека они действуют несколько оглушающе. В последний раз та девочка... она не отличалась умом, но полагала себя истинной морской ведьмой... слугам запрещено было заглядывать туда, но она решила, что запреты не для нее. Она пришла, решив доказать, что и вправду ведьма... я не знаю, сколько она простояла...

- То есть...

- Мне кажется, отец заметил этот... эффект. Он был умной сволочью. И привел тебя, зная, что ты не заметишь, сколько времени прошло...

...я и вправду не заметила.

Я ведь пытаюсь вспомнить, что видела. Люди без лиц. Много людей, лишенных лиц, но при этом узнаваемых, разных. Мар за спиной.

Или... нет?

- Не пытайся, - покачал головой мальчишка, усаживаясь на краю парапета. И не холодно ему... у меня хотя бы куртка есть, а он в одной рубашке. И пусть солнце, но ведь осеннее, зябкое, а ветерок дует ледяной. - Там словно ловушка для разума. Но мне в этой комнате было спокойно. Надеюсь, ее не станут закрашивать. Хотя... не в первый раз восстанавливать.

Он замолчал, застыл, сгорбившись, подперев подбородок кулаком.

- То есть... он меня отвел и оставил?

- Возможно, дал еще что-то... у бабушки много... разных интересных зелий. Но тут утверждать не возьмусь. Времени требовалось немного. Спуститься к лестнице. Ему повезло встретить тетку... она притворялась пьяной, но ему было все равно. Перерезать горло - дело нескольких мгновений... щит укроет от брызг крови. А дальше просто - вернуться и вывести тебя из миража.

...заручившись при том алиби.

- Это было отчасти импровизацией... он знал, что Сауле любит проводить время в холле. И не мог допустить, чтобы она рассказала о своих догадках еще кому-то. Как не мог приказать маме. Безумцами не так просто управлять, как кажется. Но теперь он мертв.

- Точно?

Тьма в глазах Йонаса лукаво блеснула.

- Точнее некуда... впрочем, вполне возможно, что душу его не сожрут. И тогда через пару сотен лет одним демоном станет больше. В этом есть своя логика.

Он прикусил губу.