Мимолетного взгляда было достаточно Донаю, чтобы заметить в глазах брата растерянность, граничащую со страхом. Причину сему он почувствовал, но довести до ума не потрудился и решительно взял инициативу в свои руки.

— Эй, Великолепный, как там тебя — Каллист, история о драконах и всадниках, наверное, очень увлекательна, но, извини, ты ошибся адресом. У нас тут свои людские дела, так что вряд ли мы тебе чем-то посодействуем.

Ви-Брук уверенно держал марку случайного прохожего, однако стратегически его спектакль был абсолютной ошибкой, и Белый князь, опомнившись, уже не успел ее предотвратить.

Колдун приподнял одну бровь и едва заметно усмехнулся. Не удостоив пленника ответом, он не спеша повернулся к нему спиной и чинно прошествовал к своему креслу, приостановившись где-то на полпути лишь на мгновение. Оливул ясно почувствовал промелькнувший рядом луч экзорного потока, направленный в Синего князя. Донай хрипло вскрикнул и, отчаянно хватая ртом воздух, упал на одно колено. Невидимая веревка сдавливала его горло. А Каллист с нескрываемым любопытством ожидал дальнейшего разворота событий.

Оливул метнулся к брату, закрыв собой от взгляда чародея. Не помогло. Донай из последних сил боролся с удушьем, и сознание его стремительно меркло. Бер-Росс гневно обернулся на Каллиста: «Он вынуждает играть, чтобы определить, кто всадник!» Выбора не оставалось. Рука Белого князя описала короткую дугу. Силы Созидания обрушились на коварную Игру подобно снежной лавине, в белом зареве утонула незримая стена, и без следа растворился образ убийственной удавки. Колдун содрогнулся. Восхищенная, привстала со своего места тонкая женщина. Донай, часто неровно дыша, ткнулся в грудь брата.

Каллист, только что стоящий в другом конце зала, вдруг возник перед пленниками.

— Значит, ты знаком с магией, — сказал он, в упор глядя на Белого князя. — Назови себя.

— Я Оливул Бер-Росс. Мой брат был дерзок. Прошу, прости его.

Ви-Брук поднял голову. Он не собирался извиняться, но Оливул считал иначе, и он безоговорочно принял его позицию. Впрочем, Каллист пропустил слова Белого князя мимо ушей.

— Ты всадник двуглавого дракона, — подытожил он.

— Ошибаешься. Я не всадник дракона, и мой брат — не всадник.

Чародей продолжал буравить Бер-Росса холодным взглядом. Он не видел лжи в его словах, но не видел и правды.

— Хорошо, — после долго раздумья произнес Каллист. — Тогда другой вопрос: ты знаешь, где дракон, не так ли?

— Не знаю, — совершенно откровенно ответил Оливул.

Заметно было, как колдун начинает колебаться. Открытость Белого князя его обезоруживала, и Донай даже пожалел, что затеял ссору. Но тут рядом появилась женщина с изумрудными глазами.

— Господин, седой человек — дракон, — прошипела она.

— Опять за свое? — нахмурился чародей. — Мне надоело выслушивать твои бредни, я предупреждал…

Он не договорил, потому что женщина протянула ему на ладони какой-то клубок. Братья невольно попятились, когда клубок зашевелился и превратился в трех крошечных ящерок.

— Они покажут его тебе, — произнесла ведьма сухим бесцветным голосом.

Человеческий глаз не в состоянии был уследить за ящерицами — так молниеносно они перемещались, и уже через секунду в руке чародея появилась живая трехмерная рамка. Истинную опасность данного действия Донай осознал, когда явственно ощутил страх Оливула, хотя на лице Белого князя ничто не отразилось. Каллист медленно поднес живой индикатор к Бер-Россу.

— Невероятно, — прошептал он, разглядывая пленника сквозь рамку, образованную тельцами ящерок. — Белый дракон!

— Ты находишься сейчас под впечатлением собственного воображения и слов этой дамы, — спокойно произнес Оливул. — Я маг, а не дракон.

Но Каллист его не слушал.

— Белый дракон! — глаза его загорались азартом. — Так это означает, что тот двуглавый, всего лишь твой…

— Брат, брат, брат, брат, — зарокотали ящерки.

Вот теперь Синий князь решил не церемониться. По залу прокатился громовой раскат. Экзорный потенциал пробил фон Темного Мира, и в руках Ви-Брука возник меч.

— Защищайся, ты, повелитель лисьих шкурок!

— Донай, нет! — крикнул Оливул, но поздно: клинок описал роковую дугу и навис над чародеем.

Ящерицы разбежались, блеснула молния, и маг в маске, раскинув полы плаща, взметнулся к потолку.

— Ты, посмевший бросить мне вызов! — прогремел по залу неестественный густой голос. — Отправляйся в бездну! Навеки!

Под ногами Доная вдруг разверзлась земля. Оливул бросился на помощь брату, но порыв колдовского ветра отшвырнул его назад.

— Смерть! — донесся из рваной каменной пасти голос Синего князя.

Плиты сомкнулись. Потрясенный, Оливул медленно, опираясь о стену, поднялся. Колокол Тверди гудел внутри, призывая на бой, и он готов был отдать приказ легионам Стихии, как вдруг прямо перед собой увидел глубокие зеленые очи. Холодная рука обвила плечи.

— Ты будешь служить моему господину, — зашуршала тонкотелая женщина.

Блеснули острые белые зубы. Белый князь почувствовал короткую боль в шее, пространство покосилось, и время закрутилось перед глазами черно-алыми бесконечными пятнами.

— Назад дороги нет, — произнес где-то над ним чародей. — В облике человека ты проживешь только до заката, а после — тебя ждет мучительная смерть. На этот яд нет противоядия. Единственный твой шанс остаться в живых, это стать драконом. Я буду хорошим всадником! Мы освоим новые земли, нам будут повиноваться все страны Заморья! Я жду тебя, Белый дракон!

Оливул собрался с силами.

— Я не дракон, — выговорил он, силясь увидеть хоть что-то возле себя.

— Вздор! Ты обязан принять первородный облик, или же ты погибнешь!

— Я человек… — повторил Белый князь, теряя сознание.

Упустив брата из вида, Юлька некоторое время неподвижно стояла на высокой естественной ступени, за которой начиналась долина, вслушиваясь в горную пустоту. Но прошла минута, за ней другая. Гай-Росс не показывался.

— Грег-Гор! — что было сил закричала Юлька.

Голос зазвенел во всех концах ущелья.

Никакого ответа.

Прикинув расстояние между долиной и грядой, куда упал дракон, Юлька решила, что преодолеет его пешком меньше, чем за час. Она бойко спустилась по шатким камням и приблизилась к реке. Бурные воды неслись на юг, где остался дом Гаюнара, а она, подгоняемая тревогой, быстро пошла против течения на север, подыскивая лазейку, позволившую бы пробраться за неприступную череду скал, отделявших ее от брата.

Весело бежала своей дорогой речка, тянулась ровная выстроенная природой стена, пылало солнце в безоблачном небе, и надежды Юльки таяли так же неумолимо, как и силы. Она еще несколько раз звала Черного князя, но горы молчали. Наконец, измотанная жарой и быстрой ходьбой, она присела возле воды.