Ренельд подмял меня под себя, почти утопив пахнущих лавандой простынях. Пальцами впился в мои бёдра, протискиваясь между ними — уже совершенно без одежды. Позволяя мне полностью ощущать силу его желания.

Дав мне одно лишь мгновение на осознание, толкнулся вперёд — и в тот же миг я царапнула его плечи ногтями, давя в груди короткий вздох — наконец-то опавшей жажды обладать своим мужем без остатка.

— Рен, — я потянула его к себе. — Я…

Он прервал мои слова жёстким, сокрушительным поцелуем.

— Я знаю. Я люблю тебя сильнее. И не спорь!

Он протолкнул ладонь между нашими телами, острой лаской дополняя ощущения от каждого его движения во мне. Аура ощутимо нагревала мою кожу изнутри, но тонкий холодок пока непривычной тёмной части напоминал, что сейчас я в безопасности. И моему мужу тоже ничего не угрожает. Наши силы свободно касались друг друга, я принимала в себя часть тьмы Ренельда, отдавая ему крупицы своего света — и это было самое полное единение, какое только может быть между нами.

Грех Первородных, как много я теряла, когда была рядом с мужем, имея возможность лишь смотреть на него и касаться с оглядкой на то, что мы в любой миг можем потерять контроль.

Сейчас мы были свободны — в желании быть вместе. Разные и похожие одновременно.

Разве я могла представить себе это раньше?

Наверное, нет. Теперь же узнаю сполна, каково это быть замужем за самой пленительной тьмой на свете.

— Мари, давай побыстрее! Карета уже ждёт, а молодожёны затаят на нас огромную обиду, если мы опоздаем, — Ренельд заглянул в комнату, отталкивая голову Ли, которая пыталась протиснуться мимо него вперёд.

Он остановился, наблюдая, как я верчусь перед зеркалом, пытаясь запахнуть накидку так и эдак, чтобы прикрыть своё интересное положение чуть лучше. Затем приблизился и обхватил обеими руками за талию. Вернее, за то место, где она у меня когда-то была. Теперь же на месте неё с каждой неделей всё заметнее выползал круглый животик.

— Я так волнуюсь, — проговорила я, бросив гиблое дело запахнуться так, чтобы гости глазели на меня поменьше. — Как будто сама второй раз выхожу замуж. А это было, знаешь ли, очень нервное дело.

— Ты что-то путаешь, — усмехнулся герцог, мягко поглаживая меня обеими ладонями и довольно щурясь. — Это было самое прекрасное время. Хоть и немного хлопотное.

Я ткнула его локтем в живот. “Хлопотное”! Да от тех хлопот я чудом не поседела! Да и он столько раз оказывался в опасности.

“Карамелька, серьёзно! — завопила Ли в голове. — Поедем. Ивлина обещала нам с Лабьетом много вкусного”.

— Можно подумать, здесь вас плохо кормят, — парировала я.

Повар имения Энесси проникся пополнением в семействе шинакорнов гораздо больше, чем мой Жак, у которого при появлении на горизонте его кухни Лабьета до сих пор дёргался глаз.

— Ты выглядишь просто чудесно, — шепнул Ренельд, губами качнув тяжёлую серёжку в моём ушке. — Если хочешь, я могу доказать тебе это прямо сейчас, но тогда мы точно опоздаем.

— Да ты всё никак не успокоишься, — я улыбнулась, прикрыв глаза от острого удовольствия, что до сих пор дарило каждое его прикосновение.

Поначалу мне казалось, такого не может быть! Но затем смирилась и теперь просто наслаждалась этими необыкновенными ощущениями рядом с месье непостижимым дознавателем.

— Я никогда не успокоюсь, чтобы ты знала, — предупредил он и после явного внутреннего торга с собой отпустил меня.

Я захватила перчатки, коротким касанием проверила бархатку с вайлетом на шее. На всякий случай не переставала их носить. Пусть моя аура теперь была не так опасна, но по-прежнему сильна — и Ренельд настоял, что открывать эту особенность всем подряд всё же не стоит.

Лабет, который лежал в гостиной на огромной мохнатой шкуре, страдальчески на меня глянул, когда мы спустились. На нём, словно на огромной подушке, скакали попеременно три щенка. Уже довольно увесистые, если сравнивать с обычной собакой. На их головах ещё не было рожек, да и шипы на хвосте только едва проклёвывались, но зубов были уже полные рты — и ими они с удовольствие трепали папу за уши.

Он встал, стряхнув с себя кишащую, словно блохи, малышню, и строго на них глянул — так, что те поджали хвостики.

— Похоже, у слуг сегодня будет сложный день, — заметил Ренельд. — Идём?

Шинакорн встряхнулся и гордо побежал к двери.

Мы сели в более лёгкую после зимы карету в выехали со двора в сторону винодельни “Шато “Д’Амран”. Даже в день своей свадьбы Ивлина дю Пойр и Перетт Орм не хотели покидать то место, что связало их сразу и накрепко. Церемонию они решили провести тоже там — среди едва зазеленевших лоз. 

Теперь они постоянно работали там вместе — и лучший тандем помощников мне сложно было бы найти. Они справлялись с делами, когда я вынуждена была сидеть в Марбре безвылазно. И теперь — когда я становилась менее подвижной и уставала быстрее — они многое решали сами, чем облегчали мне кучу забот, которые по-прежнему занимали значительную часть моего дня. Теперь мы с Ренельдом часто жили в Энесси, хоть мой муж порой на несколько дней пропадал в Марбре.

Дознавательские дела никуда не исчезли, пусть и не были теперь такими сложными и изматывающими. Но о Собирателе все помнили ещё слишком хорошо.

Суд надо всеми участниками тех событий состоялся осенью. Виктора Балленаса окончательно выслали в Сьерво, переговоры о судьбе его отца и бывшего посла с королём Тирсо Третьим шли до сих пор. Ивен даже собирался его казнить, но согласился повременить со столь жестокой расправой.

Лоррена оставили под строгим королевским надзором и наблюдением магов, которые могли бы контролировать его состояние. Некоторое время, для сбора самых важных показаний, его подпитывали энергией из выловленого с морского дна накопителя. Да и сейчас продолжали — но лишь настолько, чтобы он оставался в рассудке. Такой же участи Ренельд добился для ещё двоих своих невольных помощников, что сумели открыть многие стороны этой непростой загадки.

Дениза первые месяцы провела в подземельях Марбра, но затем её перевезли в другую тюрьму — на остров Реквин — и там она должна была провести ближайшие двадцать лет. Оли тоже хотели отправить туда, но мне удалось уговорить его величество не оставлять её в полном заточении.

Да она и сама с радостью согласилась сменить каменную камеру с маленьким оконцем на участие в будущих экспериментах.

Да-да, мы с Ренельдом не смогли оставить всё так. Все похищенные ауры уже ничем не могли помочь владельцам — казалось бы. Но исследования Эдгара д’Амрана и Селиана де Ламьера не отправились в архивы: мы решили продолжить работу над ними, чтобы добиться наиболее полезного их применения.

Вместе с мужем мы создали новый Фонд, на средства которого и собирались попытаться восстановить ауры тех магов, у которых они были разрушены усилиями Собирателя или в других, не менее трагичных случаях. С самой большой осторожностью, с привлечением лучших магических умов Санктура и Марбра — мы понемногу двигались к своей цели.