— Схожу-ка я пообщаюсь с ними, — сказала Стефани.

— Только не одна, — ответил Мойо.

— Думаю, не стоит идти всей компанией, а то они переполошатся.

Стефани материализовала белый носовой платок и, подняв его над головой, направилась к шлагбауму первой заградительной линии.

Лейтенант Энвер наблюдал за ее приближением. Он велел взводу занять исходные позиции и отправил половину пехотинцев на фланги, чтобы другие одержимые не попытались проскользнуть через полосу отчуждения во время отключения спутников с лазерами. Его нашлемные сенсоры увеличили изображение женщины. Выйдя из тени красного облака, она прищурилась от яркого света. На ее лице материализовались солнечные очки.

— Она одержимая, — доложил Энвер полковнику Палмер.

— Я вижу, Энвер, — ответила полковник. — Спасибо. Будьте осторожны. Совет безопасности тоже принимает ваши сообщения.

— Так точно.

— Другой активности вдоль огненной стены не наблюдается, — вмешался в разговор адмирал Фарквар. — Похоже, это диверсия.

— Энвер, сходите и узнайте, зачем она пришла, — приказала полковник Палмер. — Повторяю, будьте осторожны.

— Слушаюсь.

Двое пехотинцев оттащили секцию заградительных барьеров в сторону. Лейтенант зашагал по дороге. Эти сто метров показались ему невероятно длинными. Он никак не мог придумать, что сказать. Идущие остановились на расстоянии нескольких шагов друг от друга.

— Чего вы хотите? — спросил лейтенант. Стефани опустила носовой платок.

— Мы привезли детей. Они в тех автобусах. Я хотела предупредить вас, чтобы вы не стреляли. Ну, вы сами понимаете… — Она робко улыбнулась. — Мы не знали, как вы отреагируете.

— Дети?

— Да. Их примерно семьдесят. Я не знаю точно. Мы их не считали.

— Спросите ее: дети одержимые? — передал по каналу связи адмирал Фарквар.

— Эти дети одержимые?

— Конечно, нет, — обиделась Стефани. — За кого вы нас принимаете?

— Лейтенант, говорит княгиня Кирстен.

Было видно, что Энвер струхнул.

— Да, госпожа.

— Спросите, что она хочет за них. Пусть назначит цену.

— Что вы за них хотите?

Стефани гневно поджала губы.

— Ничего не хочу. Это не обмен и не торговля. Они просто дети. Мне нужны лишь гарантии, что вы не перестреляете малышей, когда мы передадим их вам.

— Эй, юноша, — передала по каналу связи смутившаяся княгиня. — Извинитесь перед ней за меня и скажите, что мы благодарны ей и ее спутникам за возвращение детей.

Энвер кашлянул. Он не ожидал такого поворота событий, когда отправился на встречу с одержимой.

— Прошу прощения, сударыня. Княгиня приносит вам свои извинения за то, что заподозрила вас в корысти. Мы благодарны вам за ваш поступок.

— Я понимаю. Мне это тоже далось нелегко. Так как их вам передать?

Вместе с ней к автобусам пришли двенадцать пехотинцев — все как один добровольцы, без бронежилетов и оружия. Двери открылись, и дети вышли на дорогу. Было много слез и суеты. К удивлению солдат, малыши целовали и обнимали взрослых, которые спасли им жизнь (самым популярным был Кохрейн).

Когда последняя группа детей зашагала по дороге, окружив высокого морского пехотинца — одного малыша он посадил на плечи, — Стефани едва не заплакала. Мойо положил руку ей на плечо и ободряюще кивнул. Лейтенант Энвер подошел к Стефани и почтительно отдал ей честь (Кохрейн тут же его спародировал — весьма непристойно). Офицер выглядел растроганным.

— Спасибо вам всем, — сказал лейтенант. — Это моя личная благодарность. Я не могу датавизировать из-под облака.

— Эй, позаботьтесь там о наших малышах, — сдерживая слезы, сказала Тина. — У бедняжки Энелизы ужасная простуда. Мы не смогли ее вылечить. А Райдер ненавидит орехи. Я думаю, у него на них аллергия…

Рена сжала ее локоть, и она замолчала.

— Мы позаботимся о них, — ответил Энвер. — А вы берегите себя. — Он многозначительно посмотрел через мертвую зону на блокпост, у которого вереница машин готовилась к приему детей. — И лучше держитесь отсюда подальше.

Кивнув на прощание Стефани, он быстро зашагал к заградительной линии.

— Что он имел в виду? — проворчала Тина.

— Да какую-нибудь фигню, — со вздохом ответил Кохрейн. — А мне понравилось совершать такие поступки. Мы доказали, что силы дурной кармы до нас не добрались.

Мойо поцеловал Стефани.

— Я горжусь тобой.

— Эй! — возмутился Кохрейн. — Вы когда-нибудь прекратите эти телячьи нежности?

Стефани с улыбкой поцеловала его в лоб. К ее губам прилип выпавший волос.

— Тебе тоже спасибо.

— Кто-нибудь скажет мне, что он имел в виду? — не унималась Тина. — Пожалуйста.

— Ничего хорошего, — ответил Макфи. — Это уж точно.

— Чем теперь займемся? — спросила Рена. — Отправимся за новой партией детей? Или бросим это дело? А может, поселимся на той ферме, о которой мы говорили?

— По крайней мере, мы останемся вместе, это уж точно, — сказала Тина. — После всего, что с нами произошло, я не вынесу разлуки с кем-нибудь из вас. Вы теперь моя семья.

— Семья? Это классно, сестричка. Как ты относишься к инцесту?

— Я не знаю, что мы решим, — сказала Стефани. — Но мне кажется, что нам надо последовать совету лейтенанта и убраться отсюда как можно быстрее.

Космоплан вырвался из стратосферы Нювана и на двух струях плазменного пламени понесся по дуге к указанным координатам на орбите, находившимся в тысяче километров. Пушки и лазеры помечали пространство взрывами и вспышками сигнальных ракет, в то время, как заряды противоэлектронной борьбы засыпали гигаваттными импульсами любое излучающее тело на орбите. Теперь, после включения реактивных двигателей, челнок стал видимой целью для остатков боевых ракет.

«Леди Макбет», находившаяся в сотне километров над ними, прикрывала отход. Сенсоры и мазерная пушка вращались в тревожном режиме, готовые нанести удар по любому снаряду, который потребуется остановить. Звездолету приходилось постоянно корректировать курс, чтобы удерживать челнок в защитном радиусе. Джошуа наблюдал за работой двигателя. Он то уменьшал, то увеличивал скорость, ежеминутно меняя высоту. Мазеры выстрелили пять раз, разрушив подлетавшие заряды.

Когда челнок достиг орбиты звездолета и начал стыковочный маневр, в небе над Нюваном стало спокойно. Сенсоры обнаружили только три других корабля, но это были фрегаты местных сил обороны. Никто из них не обращал внимания на «Леди Мак» и даже друг на друга. Болью провела локационный поиск, выявляя неизбежные скопления взрывных осколков, которые делали низкую орбиту опасной для полетов. Некоторые отклики были странными, и она уточнила параметры замеченных целей. Сенсоры корабля переместили фокус обзора от планеты к окружавшему их пространству.