А он предупреждал: меня окружают враги и приближается опасность.

Вмешательство Эфира немного образумило меня. Взгляд быстро пробежался по рядам магов, окруживших кратер, выхватил пару знакомых лиц. Я сразу же узнал Германа и ректора Керенорской академии магов, магистра Инферрио. Его светящиеся синие глаза нельзя было не узнать. Рядом с ними стоял Лайрон, чародей, похитивший у меня Лилию и Берту. Я непроизвольно стиснул зубы.

— Ну, что же, публика! – неожиданно закричал Элло, подняв руки. Голос его был усилен магией. – Раз уж вы явились сюда, я позволю вам понаблюдать.

— Зачем ты сделал это, Элло? – Инферрио тоже прибавил своему голосу силы. – Зачем освободил Вельзевула?

— Потому что это необходимо, – отозвалась тень мага. – Я не собираюсь объяснять вам, глупым людям, в чем заключается мой великий замысел. Вам никогда не понять его, не уразуметь, что есть движение жизни, что естественный отбор, не познать стремления к абсолютной силе, не внять мудрости истинного Творца!

— Но ты же помог людям остановить воплощение зла тысячу лет назад. Без твоего заклинания это бы не удалось!

Элло ответил не сразу, я чувствовал, что его негодование растет.

— Мне неприятно отвечать на эти вопросы, маг, – промолвил он, – но я отвечу. Так было необходимо!

— А амулет, что ты сделал для нас? Ведь ты заботился о том, чтобы Вельзевул не покинул своей темницы. Зачем? Для чего такие запутанные козни?

Элло решил удостоить его ответом.

— Мне было так забавно наблюдать за тем, как вы пляшете вокруг него. Сколько хлопот и забот он вам доставил. Я сам удивлен тому, как этот молодой и бестолковый маг, которому было позволено похитить его, добрался сюда живым…

Он не договорил. Прервался на полуслове. Обернулся.

Вдруг все ахнули.

По черному кристаллу пошла трещина. Словно тонкая белая змея, она поползла от центра к верхнему кончику, извиваясь зигзагами и разрушая гладкую, матовую стенку. За ней появилась другая, она пошла вниз. Потом еще одна. Их становилось все больше и больше, пока весь кристалл не покрылся сеткой отчетливых трещин.

Затем кристалл взорвался. Мелкие черные осколки разлетелись в разные стороны и растаяли в воздухе. На песок упало что‑то черное и оглушительно мощное. От сильного энергетического удара, с которым совпало приземление черного «нечто», скорчилась пара десятков магов, а некоторые даже упали на песок.

И в то же мгновение Элло исчез. Лишь серая ряса, разрезанная пополам, упала на песок и стала медленно растворяться в воздухе.

За спиной его стоял Вельзевул. Он освободился и решил прикончить безумного мага, или хотя бы его чересчур болтливую тень.

Я много раз уже представлял, как будет выглядеть Вельзевул, думал о том, как он себя поведет при нашей встрече. Ведь вопреки общепринятому мнению, я не почитал его за воплощение зла. Я думал, что он – мой брат по несчастью, тот, кого заставили принять на себя тяжкую ношу ответственности, огромную силу, но которому не удалось вынести ее. Я мечтал увидеть, как он отреагирует, увидев меня, такого же, как он сам, можно сказать, брата–близнеца.

Да, внешне мы были с ним как две капли воды. Разве что Вельзевул был немного повыше меня, пошире в плечах, но это нормально, так полагается быть старшему… брату.

Да, в голову лезла лишь всякая несуразица. Я просто не мог размышлять разумно, не мог прийти в себя.

Я вдруг понял, почему внешне Вельзевул выглядит как человек. С двумя руками, двумя ногами, прямоугольным телом и даже небольшим отростком, символизирующим голову, хотя он и являлся чистой энергией. Так он отреагировал на окружающую среду, на людей, которых он встретил, на которых хотел походить. Возможно, так же отреагировал и я, только моя адаптация была более совершенной и я смог полностью воссоздать образ человека…

Мои мысли граничили с безумием.

— Готовьте заклинание! – кричал Инферрио. – Поднимаем барьер! Вельзевул не должен выйти за его пределы!

Воздух в центре кратера уплотнился и остекленел, окружив демона–разрушителя своеобразной защитной сферой. Быть может, такая магия могла удержать человека, пулю или даже взрыв, но для существа, являющегося, по сути, чистой энергией, он был не крепче обычного мыльного пузыря.

Он пробил его с неожиданной легкостью. Метнулся к группе магов, стоящих на краю кратера, справа в одно мгновение долетел до них, и менее чем за секунду превратил людей в золотых рясах в кровавое месиво.

Он не использовал клинков, вроде тех, что применял я. Совсем никакого оружия. Его руки уже были смертоносным оружием. Ведь я сам видел, на что способны такие руки. С какой легкостью они разрывают человеческую плоть, даже облаченную в сталь.

Меня испугала решительность, с которой он атаковал. Он нисколько не колебался, выбрал наиболее уязвимое звено в цепи окружения и начал действовать. Эта атака имела ужасающий успех. Его не сдерживали ни эмоции, ни мысли, Вельзевул не знал, что такое сострадание, жалость, милосердие. Он не понимал природы страха и ненависти. Он лишь реагировал, повинуясь простейшим инстинктам. Он не умел размерять свою силу, не мог останавливаться, не был способен думать и размышлять.

Люди яростно ненавидели его, и единственным ответом на эту ненависть у него было тотальное истребление.

«Мы выполнили свою часть уговора. – В голову прокрался шепот Инферрио. – Твои спутницы живы. Приказом архиепископа их преследование отменено. Даже этому глупому магу, Герману, простили все его преступления. Если ты так разумен, ты должен услышать меня!»

«Я слышу тебя», – неуверенно ответил я. Разум все еще пребывал в смятении.

«Ты обещал остановить Вельзевула!»

«Я… я попробую».

Пальцы мои непроизвольно дернулись, зажали в ладонь песок. Я даже не понял, что все это время сидел и глазел по сторонам с безмерно глупым видом. Кому как не мне знать, к чему приведет противостояние демону–разрушителю. Инферрио прав, Вельзевула нужно остановить, и сделать это нужно было раньше, чем ему потребуется применить всю свою силу.

Получив молчаливое одобрение Эфира, я пошел в наступление.

Мое вмешательство ненадолго смутило демона–разрушителя. Когда я преградил ему дорогу, отрезав от следующей жертвы, он остановился. Оглядел меня. Я в тот момент обнаружил интересное различие между нами. У него не было глаз. Глаз, горящих красным огнем, как у меня. Он прекрасно видел все с помощью сферического, объемного зрения, к которому я долго шел, но никакого внешнего обозначения органов зрения у него не было, я не чувствовал его направленного взгляда, не ощущал интереса к своей персоне.

Опомнился я, когда кубарем полетел в песок. Я не испытывал ненависти к нему и не чинил серьезных препятствий, поэтому Вельзевул просто оттолкнул меня в сторону, как случайную преграду, не представляющую опасности.