— Лаки, детка, я чертовски рад!.. — проговорил, растягивая слова, знаменитый киноактер. — Ну и отель ты отгрохала! Я так и знал, что у тебя все получится — и лучше, чем у кого-нибудь другого!

— О, Чарли, я так рада, что ты пришел! — воскликнула Лаки, испытывая огромное облегчение оттого, что ей не нужно объясняться с Линг, у которой сегодня было явно плохое настроение.

— Просто не мог пропустить такое событие, особенно если виновница торжества — сама Лаки Сантанджело, — жизнерадостно ответил Чарли, улыбаясь улыбкой Чеширского кота. — Чувствуешь себя именинницей?

— Я просто на седьмом небе, — призналась Лаки.

— И тебе есть чем гордиться. Я всегда говорю правду, ты же меня знаешь. — Чарли улыбнулся еще шире, и Лаки догадалась, что он, по обыкновению, под кайфом.

— Ты всегда меня поддерживаешь, Чарли, и я люблю тебя за это, — поспешно сказала Лаки, целуя его в щеку.

— Ну-ну, детка, не надо нежностей, иначе я заплачу, — проговорил актер. — Терпеть не могу сентиментальные сцены ни в кино, ни в жизни.

— Постараюсь без нежностей, — пообещала Лаки и улыбнулась помимо своей воли. Чарли Доллару неизменно удавалось ее рассмешить.

— Только что побывал на репетиции этого модного дефиле. — Чарли заговорил уже о другом. — Какие женщины, вау! Похоже, я правильно сделал, что не привез свою подружку.

— Надеюсь, сегодня ты приятно проведешь время, Чарли.

— Когда это я проводил его плохо? — На его лице расцвела еще одна противоестественно широкая улыбка.

— Ну да, конечно. Как я могла усомниться в этих твоих способностях! — рассмеялась Лаки.

В конце концов ей все же удалось добраться до Джино, который тепло обнял ее.

— Я очень рад, детка, — проговорил он, тяжело дыша. — Похоже, ты снова попала в десяточку с этим своим отелем!

— Надеюсь, папа…

— Я знаю, что попала, так что не спорь. Теперь все будет просто отлично.

* * *

Энтони Бонар был в дорогом и элегантном костюме от Армани. Эммануэль, одетая столь же дорого, но безвкусно, выглядела и впрямь как вульгарная девка. Ирма, черное платье которой только подчеркивало бледность ее лица, производила впечатление человека, недавно пережившего сильное горе. (Собственно говоря, так оно и было.) Франческа облачилась в какое-то вдовье платье, а на плечи накинула вышитый платок. Гриль в плохо сидящем костюме напоминал бы клоуна, если бы не устрашающие габариты и свирепая гримаса на квадратном лице.

Среди гостей они выделялись, словно стая угрюмых ворон среди лебедей.

Ирма никак не могла понять, зачем Энтони потащил ее с собой. Она была уверена, что ему неприятно ее видеть, однако он по-прежнему старался держать ее под присмотром, да и Гриль тоже не отходил от нее.

Перед глазами Ирмы по-прежнему вставали картины жестокой расправы, которую учинил над Луисом ее муж. И забыть об этом она была не в силах. Словно наяву Ирма видела его искаженное страданием лицо, слышала его отчаянные крики. Бедный Луис! Она ничем не могла ему помочь и только в ужасе смотрела, как осуществляется мстительный план Энтони.

Теперь Ирма окончательно убедилась, что ее муж — психопат, и твердо решила бежать от него при первой возможности.

Для нее больше не имело значения, что у нее совсем нет денег и что бежать ей по большому счету некуда. Ирма была согласна на все, лишь бы не оставаться во власти этого жестокого и страшного человека.

Потому что Энтони Бонар был настоящим чудовищем.

* * *

Сьюзи очень хотелось пойти на прием в «Ключи». Рени не была уверена, что это такая уж хорошая идея, но партнерша настаивала, и в конце концов они отправились.

Первым, с кем они там столкнулись, были Энтони Бонар, его любовница, жена, выглядевшая так, словно она тяжело и неизлечимо больна, и старая бабка. На заднем плане маячил здоровяк-телохранитель, без которого Энтони вообще никуда не выходил.

— Какого черта вы здесь делаете? — спросил Энтони вместо приветствия. — Зачем вы сюда явились?

— А разве нельзя? — неожиданно дерзко ответила Сьюзи, что было вдвойне удивительно, так как в присутствии Энтони она обычно отмалчивалась.

— Нельзя, и Рени знает почему, — проворчал Энтони, не ожидавший такого отпора и поэтому несколько сбитый с толка. — Это… неправильно.

— Ерунда, — отрезала Сьюзи. — То, что рядом с нами появился такой современный отель, очень хорошо для бизнеса.

— Как так? — не понял Энтони. — Да такой глупости я в жизни не слышал!

— Ну, если кто-то из нас и говорит глупости, так это точно не я! — парировала Сьюзи.

Рени поняла, что нужно вмешаться, пока Энтони не вышел из себя. И что это случилось с ее Сьюзи? До сегодняшнего дня уговаривать, уламывать Бонара было ее задачей.

— Сьюзи, дорогая, — сказала она, — сделай мне одолжение, пойди, поговори с мэром. Вон он стоит… Я присоединюсь к тебе через минуту.

Сьюзи бросила на Энтони презрительный взгляд и отошла.

— Глупая сука… — пробормотал ей вслед Энтони.

— Что ты сказал? — холодно переспросила Рени.

— Глупая сука! — повторил он.

— Не забывай, что ты говоришь о моей партнерше.

— Я знаю, но это не отменяет того факта, что она глупа и что она — сука.

Рени в ярости уставилась на человека, с которым вела дела много лет. На человека, который на протяжении всего этого времени вымогал у нее деньги, ничего не давая взамен. На человека, который не упускал случая напомнить ей, что она обязана ему всем. На человека, который хладнокровно убил женщину и нисколько об этом не сожалел.

Что ж, расплата была близка. Рени нужно было только запастись терпением, и она навсегда избавится от этого ублюдка.

— Я хочу подойти к Джино Сантанджело. Интересно, вспомнит ли он меня, — требовательно сказала Франческа, потянув Энтони за рукав. Она только что заметила своего прежнего возлюбленного на другом конце террасы и горела желанием встретиться с ним лицом к лицу.

— Ты что, спятила? — прошипел Энтони. — Даже не думай! Ничего подобного я не допущу.

— Я хочу поговорить с ним, — упрямо возразила Франческа. — И сейчас мы с тобой пойдем к нему, понятно?

— Разве ты не слышала, что я сказал? — Энтони повысил голос. — Если ты оглохла, тогда читай по губам: мы… никуда… не пойдем… — проговорил он с расстановкой.

— Не смей мне перечить, Антонио! — прошипела старуха, яростно тыча во внука костлявым пальцем. — Это я вытащила тебя из грязи, дала тебе имя, научила бизнесу. И это я буду указывать тебе, что делать, а не наоборот.

— Господи Иисусе, что это на тебя нашло? Ты все испортишь!