спускаются»; эндаг сурья — «восход солнца»; сингит кангин — «солнце поднялось на востоке»; тайег сурья — «солнце в вертикальном положении»; тэнгай — «середина дня»; кали тепет — «время точное»; сингит кайю — «солнце спускается к западу»; лингсир санья — «старые люди»; энгэ сурья — «закат солнца»; санди кала — «стык времени»; санди каон — «соединение зла»; кали санья — «вечер»; зирепан раре — «дети спят»; тенга леменг — «полночь»; дас лема — «светает»; галанг кангин — «восток светлеет». Благоприятным временем суток считается только утро. Это время наиболее активной деятельности людей. Когда же солнце поднимается к зениту, балийцы находятся под крышей; запрещено работать и купаться. Периоды санди кала, санди каон и полночь, по представлению балийцев, — самое опасное время суток, когда действуют злобные духи, особенно опасный из них — Лейак [Howe, 1981, с. 225–226].

Мифологическая модель миропонимания балийцев (как и всех аустронезийцев) основана на утверждении «природного и социокультурного дуализма» [Бандиленко, 1989, с. 180–181]: «верхний» мир (мир божеств) и «нижний» (мир духов, преимущественно недоброжелательных, и необожествленных, т. е. не преданных кремации, предков); левая и правая сторона. В календарных обрядах дуализм проявляется четко. В очистительных ритуалах большую роль играют жрецы — пемангку (общающиеся с «верхним» миром) и сенггуху (связанные с подземно-хтоническим миром).

Они действуют в многочисленных храмах, которых на Бали насчитывается несколько десятков тысяч. В каждом балийском доме обязательно имеется свой небольшой храм, так же, как и в каждой деревне, на пересечении дорог, у оросительных сооружений и на полях. Большинство балийских храмов — это просто навес на высоких сваях. Здесь совершают все приношения. Конструкции центральных храмов деревни или коллектива владельцев искусственно орошаемых полей (субака) такие же — навес без стен, но окружающие их высокие резные столбы представляются внушительными произведениями искусства. В этих храмах находится не один, а несколько жертвенников под самостоятельными навесами. В состав храмового комплекса входит и поднятое над землей помещение без стен, где жрец возносит свои молитвы.

Сенггуху приносят жертвы миру «нижнему» не только на особых алтарях, но и просто на земле.

При высадке рассады риса каждый росток правой рукой сажают в грязь и движутся слева направо. Правая сторона, кагава, считается наиболее благоприятной. Слова «левый» (кебот) и «грязь», «зло» (кебот) идентичны. В высоком стиле балийского языка слова «правый» и «белая магия» также идентичны, в то время, как и слово «левый» определяет «черную магию» [Howe, 1981, с. 228].

В.И. Чичеров на материале русского календаря отметил, что в основе обрядов и обычаев, облеченных в религиозную форму, лежат трудовая жизнь народа, наблюдения и приметы по сути своей отнюдь не религиозного характера [Чичеров, 1957, с. 10].

Молитвы балийских жрецов низших каст (пемангку) состоят лишь из повторения нескольких формул, затверженных из индуистского канона, и обычных для крестьян обращений к духам предков и различным силам природы: грому, молнии, дождю и солнцу.

Из истории изучения

В обширной литературе на индонезийском, европейских и на русском языках о Бали, истории и культуре балийцев нет публикаций, специально посвященных календарным обычаям и обрядам, праздникам годового цикла.

Балийские средневековые книги (лонтары), написанные на сухих пальмовых листьях на санскрите, этой теме также не уделяли должного внимания. Правда, в средневековых яванских поэмах, оказавшихся на Бали, встречаются рисунки календаря вуку и изображение нава сангга — «розы ветров», жреческой схемы расположения основных алтарей и лист жертвоприношений [Lansing, 1974, с. 171, 535].

Полевые и источниковедческие исследования голландских ученых о культуре балийцев были опубликованы на английском языке в 1960 г. В них наряду с исследованиями социально-культурной и религиозной жизни балийцев содержатся сведения о календарных обрядах народа. Особенно интересны статьи Р. Бориса и К. Градера [Bali, 1960].

Календари балийцев в контексте балийской культуры (в широком плане) исследовал мексиканский ученый М. Коваррубиас [Covarrubias, 1942]. Индолог Р. Фридерич в своей монографии, посвященной культуре Бали, также дал описание календарей и представил полевой материал о связанных с ними обрядах [Friederich, 1959]. Искусствовед и социолог Дж. С. Лэнсинг [Lansing, 1979; 1983] также на основании полевых материалов и литературных источников, посвященных искусству Бали, рассмотрел балийские календари в общем комплексе культуры, преимущественно духовной, не связывая их составление с отмеченной им уникальной хозяйственной деятельностью. Филолог и религиовед Ч. Хойкас в ряде статей описал храмовые праздники балийцев, правда не связав их с сельскохозяйственным календарем [Hooykaas, Boomkamp, 1961; Hooykaas, 1966].

Традиционная культура Бали является также объектом изучения крупного историка К. Гирца [Geertz, 1966]. Он выделяет девять сельскохозяйственных циклов у балийцев и описывает некоторые храмовые праздники, приуроченные к этим сезонам [Geertz, 1973]. Храмовой праздник, который есть основание связывать с Праздником урожая, описал в своей работе Д.А. Бун [Boon, 1977]. Работы Дж. Бело о культуре балийцев содержат неоценимые описания театральных представлений, тесно связанных с символикой календарных обрядов [Belo, 1953; 1960; 1970].

Календарным обрядам балийцев отведено место в книге Г. Вейдена [Weijden, 1981]. Интересные сведения о верованиях балийцев в их связи с календарными обрядами содержатся в статьях М. Хобарта [Hobart, 1978] и Л. Ховэ [Howe, 1981]. Работы К. Холта [Holt, 1972], Д. Брэндона [Brandon, 1970], П. Зультмюльдера [Zoetmulder, 1974] о культуре балийцев, их литературе и искусстве дают возможность понять, что календарные обряды являются важной составной частью общей культуры народа, внесшей свою лепту в ее историческое развитие.

Из работ советских исследователей необходимо, прежде всего, отметить монографию Л.М. Демина «Остров Бали» [Демин, 1964], которая представляет собой единственный на русском языке труд о социальной, общественной и культурной жизни балийцев. Некоторые сведения о календарных обрядах балийцев содержатся в статьях С.А. Маретиной [Маретина, 1966; 1968; 1969; 1974]. Очерк Г.Г. Бандиленко [Мифы народов мира, 1980–1982, т. 1] о мифологии балийцев в издании «Мифы народов мира» дает сравнительный материал для рассмотрения религии и календарных обрядов балийцев. Материалы о культуре балийцев и некоторые сведения о календарных обрядах и праздниках имеются в книге «Народы Юго-Восточной Азии» серии «Народы мира» (М., 1966), а также в работах И. Кашмадзе [Кашмадзе, 1987] и Е.И. Гневушевой [Гневушева, 1962].

В качестве ценного источника служат альбомы, составленные несколькими голландскими и американскими авторами. Фотоматериал этих альбомов послужил наглядной иллюстрацией балийских храмов и календарных праздников. Наибольший интерес в этом отношении представляют альбомы с комментариями, составленные М. Мид и Г. Бэйтсоном [Bateson, Mead, 1942], а также американским историком и фольклористом Р. Горисом [Goris, 1960].

Другим источником, дающим некоторую информацию о календарных обычаях и обрядах, служат использованные здесь коллекции Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (МАЭ) в Петербурге. Это, например, деревянное