— Да, я поняла твою мысль. Но, — подняла она палец, — исходя из этой же концепции, они могут уйти сегодня, исчезнуть, пока мы разговариваем, испытывая бесконечное разочарование в мире, где есть время, как только обнаружат, что должны действовать в чужеродных им рамках. В конце концов, душе, которую они ищут, в этом мире дано лишь ограниченное время. Они должны преследовать Ричарда и завладеть его душой, пока он жив.

— Хорошо сказано, и мысль стоящая, но сколько же нам придется ждать? В какой-то момент для волшебства станет слишком поздно, оно уже не в состоянии будет возрождаться. Некоторые существа уже сейчас угасают вместе с исчезновением магии. И как скоро они умрут совсем? Я видел, как возле твоего дома увядают твои звездочеты. — Зедд выгнул бровь. — Но — что гораздо хуже как скоро исчезнет магия бабочки-игруньи? Что, если всходящие сейчас хлеба окажутся вскоре отравленными?

Франка отвернулась, чтобы скрыть озабоченность. Поскольку Зедд не слишком хорошо знал волшебницу, он не стал говорить, что в отсутствие магии Джеган с Имперским Орденом лишь выигрывает. Без помощи магии в войне с ним погибнет гораздо больше народа, и все это может оказаться бесполезным кровопролитием.

— Франка, как хранители завесы, защитники беспомощных волшебных существ и проводники даров магии для человечества мы должны действовать быстро. Мы не знаем, где лежит та черта, после которой любая помощь никому не поможет.

Она задумчиво кивнула:

— Да, да. Ты, безусловно, прав. Но зачем тебе знать, где захоронены шимы? Что это даст тебе?

— Когда их изгнали в прошлый раз для того, чтобы уравновесить вызвавшее их заклинание, необходимо было прорвать завесу. Подобного рода контрзаклинание, в свою очередь, должно само уравновешиваться еще одним, вспомогательным заклинанием, которое позволяет шимам вернуться в мир живых. Заклинание возврата могло быть очень жестким — с одновременным исполнением трех практически несовпадающих условий, но это не важно. Для равновесия достаточно лишь наличия схемы возврата как таковой. — Зедд медленно обвел пальцем край чашки. — Насколько мне известно, сама природа магии требует, чтобы, как только все условия уравновешивающего заклинания будут выполнены, шимы смогли бы вернуться в мир живых через те врата, через которые их изгнали. Вот почему, милая, я здесь.

Франка задумчиво смотрела в пространство.

— Что ж, в этом есть резон. Врата, где бы они ни были, остались открытыми.

Зедд кивнул:

— И хоть ты и не знаешь, где захоронены шимы, ты можешь стать моим проводником.

Волшебница вопросительно поглядела на него:

— Где мы будем искать? Откуда ты думаешь начать поиски?

Допив чай, Зедд поставил чашку на стол.

— Мой замысел состоял в том, что ты поможешь мне попасть в библиотеку.

— Культурную Библиотеку? В поместье министра культуры?

— Именно. Там хранятся древние тексты. Во всяком случае, хранились. Поскольку в прошлый раз шимов изгнали тут, в Андерите, в библиотеке могли сохраниться сведения, которые помогут мне отыскать врата.

— Какие книги ты ищешь? Возможно, они мне известны.

— Я не знаю, какие книги могут помочь, не знаю, существуют ли они, не знаю, хранятся ли они здесь. Просто начну просматривать книги в библиотеке, может, что и обнаружу.

— Зедд, там хранятся тысячи томов! — нахмурилась Франка.

— Знаю. Я их уже видел.

— А если ты найдешь нужную книгу, что будешь делать дальше?

Зедд неопределенно пожал плечами:

— Будем решать вопросы последовательно.

Если он не найдет никаких сведений о механизме изгнания шимов, он догадывается, что можно сделать, чтобы найти место захоронения. В любом случае без магии он все равно мало что может.

Не исключено, что придется совершить отчаянный шаг.

— Так как Насчет Культурной Библиотеки? Я могу в нее попасть?

— Ну, с этим я тебе, пожалуй, в состоянии помочь. Я андерка, меня хорошо знают в поместье, я имею туда доступ. А доступ, кстати, есть далеко не у всех. Нынешние власти так перекроили историю, что даже те из нас, что жили в те времена, не узнают собственное прошлое, а уж тому, что нам говорят, и вовсе веры нет.

Она немного помолчала, а потом резко поднялась. Глаза ее заблестели.

— Когда ты хочешь туда пойти? — спросила Франка.

— Чем раньше, тем лучше, — улыбнулся Зедд. — Ты сможешь прикинуться обычным ученым посетителем?

— Я смогу прикинуться кем угодно, могу даже сделать вид, что мне собственное имя трудно вспомнить.

— Ох, как любезно с вашей стороны! — воскликнул с деланным восхищением Зедд, когда женщина водрузила перед ним на столе толстенный том. — Теперь я полностью уверен, что это именно то, что нужно. Никаких сомнений! Вы не иначе как добрый дух, посланный мне в помощь, госпожа Фиркин.

Женщина внезапно засмущалась и, покраснев, улыбнулась:

— Это моя работа, мастер Рыбник.

Придвинувшись ближе, он игриво прошептал:

— Предпочитаю, чтобы красивые женщины звали меня Рубеном.

Зедд, когда обстоятельства требовали действовать инкогнито, обычно назывался Рубеном Рыбником. По его мнению, это было просто сногсшибательное имя. Большую часть времени Великий Волшебник вел весьма скромную жизнь, а потому считал невинные развлечения необходимыми — для сохранения равновесия.

Имя Рубен Рыбник вполне удовлетворяло эту необходимость.

Женщина заморгала — не поняла, что с ней флиртуют. «Удивительно, — подумал Зедд, — ведь она довольно мила, и за долгую жизнь у нее непременно было немало ретивых поклонников». Пришлось пояснить комплимент:

— Так что, госпожа Фиркин, я бы предпочел, чтобы вы звали меня Рубеном.

Женщина недоуменно уставилась на Зедда, затем в темных глазах сверкнуло понимание, и внезапный смех эхом разнесся по длинному залу. Немногие сидящие за другими столами посетители подняли головы. Зедд заметил, что глаза одного из стражников тоже обратились в их сторону. Госпожа Фиркин прижала ладонь к губам и стала совсем пунцовой.

— Рубен. — Она снова хихикнула, с удовольствием произнеся его имя и оглядевшись, чуть наклонилась к нему. — Ведетта.

— Ведетта! промурлыкал Зедд. — Дивное имя!

Хихикая, Ведетта удалилась, ее легкие шаги приглушенно звучали в огромном помещении — нижнем из двух этажей, нанимаемых библиотекой Андерита. Солнце уже давно зашло, длинный ряд ламп мягко освещал медового цвета дубовые панели и давали вполне достаточно света тем, кто был больше заинтересован в поглощении слов, чем ужина. Зедд подтащил тяжеленный том поближе, открыл и сделал вид, что читает с истинным интересом.