— Нет ещё.

— Мне необходимо задать ему вопрос.

Врач отрицательно помотал головой.

— Не теперь.

Но Грачик уже склонился над Шуманом и как можно более чётко и внушительно проговорил в самое его ухо, ставшее очень большим и совсем белым:

— Отец Петерис… Это я, Грачьян… Кто вас ударил?

Шуман сделал усилие открыть глаза, и его губы шевельнулись. Грачик наклонился так близко, что почувствовал у своей щеки холод этих губ. Он с трудом разобрал:

— Нет… но его видел бог…

— Отец Петерис… — начал было снова Грачик, но рука врача властно легла ему на плечо и отстранила от раненого:

— Он не умер, но вы его убьёте…

— Он должен жить! — настойчиво проговорил Грачик.

Под ударами холодного осеннего ветра, гулявшего по перрону рижского вокзала, Кручинин вспомнил, как полгода назад стоял на Курском вокзале в Москве возле сочинского поезда и тогда так же с досадой думал о молодом человеке, которому отдал столько сил, которого считал почти сыном и который не появлялся на вокзале, чтобы его проводить. Обидно, что именно сегодня Грачик променял его на какое-то уличное происшествие!.. Он рассеянно посмотрел на шевелящиеся губы Крауша, силясь разобрать его слова сквозь грохот и визг станционного радио.

Проводники уже пригласили отъезжающих в вагоны, когда Вилма увидела Грачика на платформе: он нёсся к вагону, на ступеньке которого стоял Кручинин.

— Итак, мы снова можем подытожить, — весело проговорил Кручинин: — ком, лавина, туман и — нет ничего. Это — они. Город в цветущей долине — это мы. Скала на её пути — ты?.. Опять?

— Если бы вы могли себе представить, что случилось…

Но Вилма отстранила Грачика и ласково сказала Кручинину:

— Теперь вы должны нам сказать: куда и на сколько едете?

Кручинин взял её руку и, поднося к губам, усмехнулся:

— А моё право на секрет?.. — И тут, неожиданно наклонившись к Грачику, шепнул: — Я решил принять назначение.

Никто из них не слышал свистка паровоза. Поезд тронулся.

Кручинин приветственно взмахнул рукой и крикнул через головы провожающих:

— Будь счастлив, Грач!.. Птица моей весны… Будь счастлив.

Нагнав вагон, Грачик торопливо бросил:

— Ранен Петерис Шуман… тяжело…

— Жив? — поспешно спросил Кручинин, делая попытку спуститься на ступеньку вагона.

Поезд прибавлял ход.

— Да, да, пока жив, — крикнул Грачик, ускоряя шаг. — Я думал, что…

Его дальнейшие слова поглотил грохот поезда. Грачик побежал. Кручинин, нагнувшись, протянул ему руку. Хотел ли он попрощаться с молодым другом или помочь ему вскочить в вагон? Этого не понял никто из окружающих.

Грачик бросил быстрый взгляд на испуганное лицо Вилмы и с разбегу вскочил на подножку вагона.

Проводница с грохотом опустила стальной трап.

— Ничего, — спокойно сказал Крауш ошеломлённой Вилме. — Пусть поговорят… Интересно, что же такое случилось?.. — Взял Вилму под руку и повёл к выходу.