Маленький человечек сложил пальцы домиком и улыбнулся неземной, хитрой улыбочкой поверх их кончиков.

– Поэтому я знаю, что физическая сила здесь бесполезна. Победить можно только логическими аргументами. Следовательно, поведем разбирательство методами убеждения. Я начну первым.

Сед встал.

– Мои аргументы просты. Как я уже говорил нашим дорогим свирепым друзьям, жизнь Потенциального Наследника Неопределенного Трона имеет слишком большую ценность, чтобы рисковать ею в сомнительных авантюрах. Прежде чем мне было позволено завербоваться наемником в войска Рациональности, моя старшая ипостась была вынуждена засвидетельствовать, что я вернусь из испытания живым и невредимым. Я вернулся. Следовательно, вернусь снова.

Он сел. Наступило минутное молчание.

– Это все, что ты можешь сказать? – спросил Дан Джал.

– По-моему, вполне достаточно.

– Что же, – буркнул Дан Джал и, откашлявшись, тоже поднялся.

– Значит, моя очередь. Империя Послелюдей в основе своей нестабильна, причем во всех отношениях. Возможно, когда-то она была природным феноменом, повторяю: когда-то. Вполне вероятно, Послелюди возникли как следствие обычных эволюционных процессов и в какой-то период времени могли претендовать на свое естественное место в этом континууме. Но все изменилось, когда они стали расширять Империю в свое же собственное прошлое. Для осуществления завоеваний в глубине прошедших веков они должны посылать агентов во все предыдущие тысячелетия, чтобы воздействовать на людей, подкупая их, разлагая, превращая поток истории в нечто ужасное и ужасающее, из которого когда-нибудь смогут возникнуть они. Так продолжалось довольно долго. Массовые убийства, лагеря смерти, геноцид, мировые войны… – В его речи были и другие непереводимые термины, понятия настолько ужасные, что у Элли просто не было для них слов. – Надеюсь, вы не думаете, что все это дело рук человеческих? – продолжал он. – Мы слишком разумная раса для подобного рода вещей… при условии, что нас оставят в покое. Нет, худшие из наших бед затеяны и вызваны Послелюдьми. Мы далеки от совершенства, и ярчайшим примером этому служит жестокое ведение войны в последние годы Оптимизированной Рациональности Истинных Людей, когда наши вожди стали почти такими же гнусными тварями, как и Послелюди, что неудивительно, поскольку последние зародятся именно в их рядах. Но кем могли бы стать мы? Разве без вмешательства Послелюдей мы не могли бы превратиться в нечто достойное восхищения? И тогда бы нас называли не Последними Людьми, но Первыми, воистину достойными этого имени!

Он сел.

Сед лениво, иронически поаплодировал.

– Следующий?

Тарблек-нуль тяжело положил руки на стол и, подавшись вперед, медленно встал.

– Неужели пристало тигру объяснять свои поступки овцам? И нужно ли объяснять? Овцы и без того понимают, что Смерть бродит среди них, чтобы съесть, кого пожелает, и пощадить остальных, но только потому, что она не голодна! Так и люди понимают, когда пришел их хозяин. Я не порабощаю людей, пользуясь доводом, что это правильно или прилично, а просто потому, что могу и хочу этого. Сила не нуждается в оправдании. Она либо существует, либо нет. Кто из сидящих здесь имеет право сказать, что я не ваш господин? Кто станет отрицать, что Смерть бродит среди вас? Естественный отбор выделяет среди людей наилучших и самых приспособленных, чтобы вывести новую расу. Эволюция поставила мою ногу на ваши шеи, и я не уберу ее.

Он сел под общее молчание и едва заметно скосил глаза в сторону Элли, словно подначивая опровергнуть его. Но она была не в состоянии собраться с мыслями, а непослушный язык словно скрутило узлом. Она сознавала его неправоту… нет, была уверена, что он лжет, и все же не могла найти никаких аргументов, словно разом лишилась всякой способности мыслить связно.

Надин коротко засмеялась.

– Бедный супермен! – воскликнула она. – Эволюция не линейна, как и не надо нам совать под нос таблицу, на одном конце которой – выползающая из воды рыба, а на другом – мужчина в деловом костюме. Все виды постоянно стараются эволюционировать в разных направлениях одновременно: немного выше, немного ниже, немного быстрее, немного медленнее. Когда то или иное различие доказывает свои преимущества, оно закрепляется. Послелюди ничем не умнее людей, а во многом и глупее. Менее гибки, менее изобретательны: взгляните, какой застойный, загнивающий мир они создали! Просто они более властны по натуре.

– Властны? – растерянно повторила Элли. – И это все?

– Довольно и этого. Вспомни, сколько несчастий принесли такие люди, как Гитлер, Муссолини, Калигула, Пол Пот… все, что у них имелось, – сила личности, способность воздействовать на толпу, заставить ее подчиняться их приказам. И что же? Послелюди – потомки именно таких тиранов, только с удвоенной или утроенной силой воли. Помните тот день, когда Тарблек заставил вас лезть на подоконник? Для него это было легче легкого. Так же просто, как дышать. Поэтому Рациональность не может победить. О, все было бы по-другому, сумей они с корнем вырвать из своих душ эту страсть к принуждению. Но они ведут войну, а во время войны каждый пользуется тем оружием, которое имеет. Возможность потребовать от миллионов солдат пожертвовать собой ради общего блага – слишком действенный метод, чтобы от него отказаться. Но пока они борются с внешним врагом, в их рядах зарождаются и эволюционируют Послелюди.

– Вы сами это признаете, – бросил Тарблек.

– Помолчите хоть немного! Вы, глупое маленькое существо, понятия не имеете, против чего пошли! Спросили ли вы хотя бы раз Послелюдей из правящего класса вашей империи, почему ваша экспансия распространяется назад, в прошлое, а не вперед, в будущее? Очевидно, потому, что впереди ждут создания куда огромнее и ужаснее, с которыми вы не смеете столкнуться лицом к лицу. Боитесь идти туда, опасаетесь, что найдете меня! – договорила она, вынимая что-то из кармана. – А теперь убирайтесь, все и сразу!

Щелк!

Вспышка.

Ничего не изменилось. Изменилось все.

Элли по-прежнему сидела в баре «Алгонкуина» вместе с Надин. Но Сед, Дан Джал и Тарблек-нуль исчезли. Более того, бар казался настоящим, каким не был всего мгновение назад. Она вернулась домой, в свое собственное «сейчас» и «когда».

Элли полезла в сумочку, вытащила смятую пачку «Лаки страйк», выудила сигарету и спички. Глубоко затянулась и выпустила дым.

– Ладно, – сказала она, – так кто же ты?

Глаза девушки весело сверкнули.

– Как, Элли, дорогая, разве не знаешь? Я – это ты!

Вот так Элинор Войт была завербована в самую эксклюзивную организацию всех времен и народов: организацию, полностью и исключительно состоящую из сотен тысяч ипостасей ее самой. На протяжении миллионов лет она, разумеется, росла и эволюционировала, так что ее конечное, вселяющее ужас и великолепное «я» не имело даже отдаленного сходства с человеком. Но нужно же с чего-то начинать, а Элли по необходимости приходилось начинать с малого.