На верхних этажах лабиринта осторожность как основной принцип жизни Термитника становилась вещью вполне видимой и осязаемой. Стальная лестница вела к небольшой площадке, выгороженной под защитными перекрытиями и звукоизоляционными щитами, заведенными под лаги, на которые был настлан многослойный пол. Лестница заканчивалась около потайной двери, которая открывалась в кабинку туалета, расположенного в подвале амбара. Когда собирающийся выйти наружу работник поднимался на вершину лестницы, перед ним появлялся небольшой экран, с его помощью можно было узнать, есть кто в туалете или нет. Если кабинка была пуста, ее внешняя дверь запиралась, и работник выбирался в помещение туалета, а оттуда – наружу, в подвал студии-амбара.

У основания лестницы был еще один монитор, рядом с ним сидел охранник. Он жестом дал понять Хеллстрому, что посторонних в студии нет, и тот начал подъем. Лестница была закреплена на стене одного из вентиляционных колодцев, выходивших на крышу, и Хеллстром ощущал вибрацию вентилятора, гнавшего наружу отработанный и очищенный воздух. Выйдя из кабинки туалета, он оказался в пустой душевой, откуда прошел в подвал, где, помимо туалетов, размещались костюмерная, монтажная, склад пленки и реактивов, а также артистические уборные, гримерные и реквизит. Если бы сюда попал человек из Внешнего мира, то не увидел бы здесь ничего необычного. Вокруг него сновали бы работники студии, не обращая на гостя ни малейшего внимания. Обычная лестница в конце длинного коридора через систему звукоизоляции вела к шлюзовому проходу, а оттуда уже можно было попасть в помещение студии, занимавшее бо`льшую часть амбара.

– Говорят, как всегда, – произнес Жанверт, повернувшись к Кловис. – Вежливо, твердо, но уклончиво.

За окном квартирки, где они находились, был уже день, и Кловис оделась в ожидании вызова, который, как оба они знали, скоро последует.

– Они советуют тебе запастись терпением, – сказала Кловис, вновь усевшаяся в своей любимой позе на длинном диване.

– И еще кое-что – добавил Жанверт. – Перудж, похоже, сам собирается возглавить команду. Хотя старине Мерривейлу это совсем не нравится.

– Думаешь, Мерривейл хотел бы пойти сам?

– Нет, конечно! Но ведь он директор оперативного отдела. А теперь, когда на дело отправится Перудж, он не сможет отдавать ему приказы. То есть останется директором лишь номинально. Кому такое понравится?

– А Перудж точно пойдет?

– Вне всякого сомнения.

– Это объясняет, почему у них мало информации.

– Да.

Жанверт пересек комнату и сел на диван рядом с Кловис. Взял ее ладонь в свою руку и, поглаживая, произнес:

– Ты знаешь, мне страшновато. Впервые за все время, пока я работаю в этой чертовой конторе. Я всегда понимал, что им на нас плевать, но Перудж… – Он судорожно сглотнул. – Перудж испытывает особую гордость, когда ему удается угробить человека – нашего или чужого.

– Ни в коем случае не говори им об этом, – посоветовала Кловис.

– Не стану. Для них я буду счастливчик Коротышка, с готовой шуткой и улыбкой на физиономии.

– Ты считаешь, мы сегодня отправимся?

– Самое позднее – к ночи.

– Меня всегда интересовал Перудж. Кто он в действительности? Это забавное имя и все такое прочее…

– По крайней мере, у него есть имя, – заметил Жанверт. – А вот шеф…

– Этот – вообще темная лошадка!

– А ты никогда не думала, что мы, может, работаем вовсе не на правительство? Например, наш босс представляет некое скрытое суперправительство, которое управляет тем, что на виду?

– Об этом я знать не желаю, – ответила Кловис.

– Правильно! Отличная позиция, самая безопасная! – воскликнул Жанверт и, встав с дивана, вновь стал бродить по комнате.

Разумеется, Кловис права. Здесь все в «жучках». Они точно знали, где его искать. И ничего с этим не сделаешь: если ты работаешь, чтобы превратить мир в аквариум, то и сам оказываешься в нем. Задача лишь в том, чтобы стать рыбкой покрупнее – той, что смотрит за остальными, помельче.

Хеллстром вошел в студию, которая занимала бо`льшую часть северной стороны амбара, и тотчас молодая женщина, ассистент режиссера, работавшая возле стеклянного улья, жестом подозвала его. Он заколебался, раздираемый желанием, с одной стороны, поскорее подняться на крышу, на командный пункт, и, с другой, необходимостью поддержать атмосферу сотрудничества в коллективной работе, какую Термитник вел в сфере кинопроизводства. Конечно же, Хеллстром узнал молодую женщину – она была из той небольшой группы, которую специально подготовили для контактов с людьми Внешнего мира на случай, если тем придется оказаться на студии с какими-то вполне законными целями. Женщина принадлежала к генетической линии «Нилс-8»; слабое зрение, которым отличались представители этой линии, должно быть скорректировано в процессе производства. Подобные особи были также вполне во вкусе людей внешнего мира – это был генетический тип «Фэнси».

Хеллстром обратил внимание, что члены второй съемочной группы стоят вокруг улья, сложив руки на груди. Задержка в производстве фильма была чревата дополнительными тратами. Он оценил возникшие проблемы. Старине Харви можно доверять – он беспрекословно выполнит приказ. А вот деньги, которые они получают от продажи фильмов – вещь жизненно необходимая. Хеллстром направился к ассистенту режиссера и ее стоявшей без дела команде. У ассистентки было простоватое лицо, его совсем не украшали большие старушечьи очки и тугой шиньон, в который были стянуты светлые волосы. Но у нее была полная фигура, и, вероятно, она была фертильна. Интересно, а исследовали ассистентку на предмет возможности деторождения?