И внутри – я сразу заметил – отдавалось от ледяных стен монотонное ярко-красное мерцание. Как от какой-нибудь аварийной мигалки. Очень похоже! Только завывания сирены не хватало, чтобы дополнить сцену. Впечатление было такое, что мне даже стало не по себе.

– Ну-ка подождите! – притормозил я своих орлов. И орлиц. Орлицу, точнее. – Дайте-ка сначала я.

К некоторому моему недоумению, возражений не последовало. Лишь Забава как-то нетвердо пробормотала: «Осторожнее, Гар…» Нет, положительно последние события на нее повлияли нелучшим образом. Меры бы, что ли, какие принять? Да только какие? Дождемся уж, когда все это закончится. А затем можно меду с молоком и что там полагается для лечения. А сейчас лишнее отставить!

На всякий случай сперва я даже померил радиометром. Но излучения не было. И то хлеб. Для перестраховки я проверил еще на ядовитые вещества. Подумал про бактерии. Но вовремя остановился.

Так. Ладно. Спрятав анализатор, я подсветил себе фонариком и осторожно полез по осыпающемуся, битому льду вниз. В общем, опасения мои уже исчезли. Но любопытство осталось.

Соблюдая завещанную Забавой осторожность, я достиг ледяного пола. Остановился, выпрямился и огляделся.

Конечно, слово «колонна» не совсем соответствовало истине. Поскольку диаметр этого ствола составлял, наверное, метров восемь. Так что внутри было вполне просторно. Я бы даже сказал – более чем. Больше всего это походило на некую оригинальную ледяную беседку, задуманную и выполненную каким-нибудь манерным архитектором.

Круглый зал. Со всех сторон равномерно распределены шесть входов, через которые сейчас снаружи всовывались живописные ледяные языки. И в центре – возвышение. А на нем – оно. Сердце Крунира. Или Обеца?

Последнее, пожалуй, вернее. Именно оно и мигало красным пульсирующим светом. Бликуя на блестящих ледяных стенах. Вообще, антураж получался впечатляющий. Но больше вокруг не имелось ровным счетом ничего и никаких опасностей не замечалось.

– Сударь! Что там? – донеслось снаружи. Народ, согласно моему распоряжению, толпился у входа, но внутрь не лез. Ладно.

– Сейчас! – успокоил я их. Забросил автомат за спину и шагнул поближе.

Никакой реакции не последовало. Тогда я совсем осмелел и подошел вплотную. Сердце продолжало мерцать. И я наконец вспомнил, что же мне этот ритм напоминает.

Биение пульса. Очень похоже. Медленное, неспешное угасание и – сильная короткая вспышка. Я наклонился совсем вплотную и замер, разглядывая.

В общем-то, наверное, можно было ничего такого не делать. Но у меня в голове неотвязно вертелись кадры из какого-то старого фильма про войну. Где в такой же ситуации имелась банальная мина на растяжке. Да и с сердцем Кощея тоже связано было кое-что малоприятное. «Василису Премудрую» хотя бы вспомнить. Тоже хороший фильм.

На ледяном постаменте высотой с обыкновенный стол стояла странная полукруглая чаша. Что-то вроде половинки большого кокосового ореха. Или дыни. Или тыквы. В общем, необычного вида. И в ее углублении и располагался источник вспышек.

Небольшая – с кулак примерно величиной – стеклянная колба, доверху наполненная светящейся красной жидкостью. Эта жидкость и светилась, пульсируя. Зрелище завораживало.

Пустое помещение, ледяные стены и яростно светящаяся стеклянная сфера на ледяном белом столе. Красиво. Но что дальше?

Сердце я нашел. А делать-то с ним что? В руки брать эту штуку мне совершенно не хотелось. Да это, похоже, не предусматривалось и самим создателем. Странная чаша, в которой покоился артефакт, явно служила чем-то вроде футляра. Странно все-таки, что она такой вот формы…

Я, внимательно продолжая рассматривать диковинку, обошел вокруг стола. И вдруг… понял, что мне напоминает рассматриваемое изделие.

Вот уж находка была – совершенно в стиле всех здешних наворотов! Подставкой для Обецева агрегата служило не что иное, как защитный шлем. Наподобие мотоциклетного. Или летного. Не гермошлема, а той защитной каски, что полагается при полетах до высот нескольких километров, где герметичность не нужна. Только материал, из которого она была сделана, был какой-то неизвестный. Вроде как пластик…

Меня аж окатило жаром. Неужели?!

Предмет был настолько явно распознаваем, что у меня не появилось ни малейших сомнений. Я протянул руки и легко снял импровизированную подставку с ледяной столешницы.

Похоже, это делали регулярно, так как они нисколько не смерзлись. Вот это находка!.. Я повертел предмет перед собой, стараясь не опрокинуть. Ну шлем и шлем! Убей меня бог!

– Сударь! – снова окликнули меня сверху. Уже с явной обеспокоенностью.

Ладно. И то верно. Хватит на знакомую вещь пялиться. Но потом я вас поспрошаю, что это и откуда! Обещаю!

– Все в порядке! – откликнулся я, продолжая поворачивать находку в руках. – Похоже, что я его нашел. Что мне с ним делать?

После вдруг возникшей паузы послышались шуршание и хруст, и в помещение начали спускаться.

Первыми появились Забавины бодикиперы, настороженно зыркая из-под бровей во все стороны. Эффект был у всех одинаковый, нечто вроде остолбенения – при виде мигалки в моих руках. Затем возврат к невозмутимости и шаг в сторону. К стене. Ну прямо тебе почетный караул! – успел я еще подумать. Потом объявилась сама Забава. То есть, конечно, уже Хозяйка. При виде сердца глаза у нее попросту стали квадратными. Даже еще больше, чем у ее вол… тьфу, оборотней ее, одним словом.

Немая сцена по выразительности была сравнима с гоголевской в «Ревизоре». Тем более что больше сверху спускаться никто не стал. Что было вполне разумно. Куда тут набиваться?

– Ну, – решил я в конце концов нарушить паузу, – и чего мне с этим делать? Если это, конечно, оно. – Я посмотрел на Забаву.

Вздрогнув, она очнулась от задумчивости. А интересно, оно на всех так действует? Мне, помнится, поначалу тоже хотелось заглядеться. А если на местный люд оно сильнее действует? Вот тебе и защита.

Тоже неплохо, может быть, придумано.

– Это оно, Гар, – выдохнула Забава, продолжая пожирать колбу глазами. – Разбей его! Скорее! Просто брось на пол – и все. Только не повреди шлема!

Ого! Значит, все-таки шлем? И о сем даже известно? Что же, предупреждение было нелишним. Хотя я и так не собирался его без нужды ломать. Просто, значит, хрястнуть об пол?

Я примерился, как поудобнее ухватиться. Что ж, это мы могём, как говорится! Хлебом не корми, дай только в салуне бутылками покидаться.

Пульсация в колбе начала учащаться. Я ощутил странное покалывание – как электрическое – по телу. Все вокруг словно зашевелилось. Послышалось шуршание. Забава вскрикнула и пошатнулась.

Словно ледяной ветер вдруг начал дуть внутри небольшого помещения.

– Бросай! – отчаянно закричала Забава. И вдруг начала падать, на руки подскочившего сзади телохранителя, который, похоже, и сам чувствовал себя нелучшим образом.