она говорит о времени, милорд. Она упоминает какие-то циклы, но мне не понять, сколько они длятся.

— Спроси, где находится империя квазитов, — сказал Габриэль. Тишина.

Он кивнул.

— Они не дураки, — заметил Браун.

— Итак, — подытожил Габриэль, — самый левый зеленый камень, вероятно, является ключом к их дому.

— Врата открываются в разное время, — сказал Мортирмир. — Они могли пройти через номера один, два или пять.

— Почему она вообще нам помогает? — спросила Танкреда Марию.

— Она думает, что мы могли бы быть союзниками. У нее нет… предрассудков вождя насчет того, что мы рабы. Можно одно безумное предположение?

— Конечно, — сказал Габриэль, глядя на камни.

Мария сгорбилась. Она явно очень стеснялась, но все же продолжила:

— Все воюют со всеми. Вражда между квазитами и кветнетогами очень древняя, но они могут объединиться против драконов и одайн. Точнее, тех, кого они называют одайн.

— Это невероятно увлекательно, — сказал Габриэль, дернув себя за бороду, — но бесполезно. Врата один — квазиты. Врата два — неизвестно. Врата три — нечто, чего мы, вероятно, видеть не хотим, поскольку именно туда наш хозяин хочет нас отправить. Врата четыре — мир, опустошенный одайн. Пятые врата уничтожены. Предполагаю, что источник Аль-Рашиди счел их четырьмя вратами. И что он считал слева направо.

— Против часовой стрелки? — спросила Изюминка.

— По-ифрикуански, — вставил Павало. — Да.

Габриэль кивнул, затем достал ключ и повернул его один раз. Врата стали темнее.

— Готовы? — закричал он, и тут же запела труба, предупреждая о двухминутной готовности. Подняли фальконет, наемники сомкнули ряды, женщины доедали колбасу и прятали остатки, мужчины доставали кинжалы и поправляли ремни. Стрелы легли на луки.

Морган Мортирмир поднял щит из чистого золота.

— Думаешь, нам придется сражаться?

— Думаю, нам придется сражаться за все врата, — сказал Габриэль.

Мортирмир кивнул. Габриэль согнул левую руку. Этот мир, несмотря на снег, был полон запасов энергии. Он повернул ключ с мягким щелчком. Врата открылись.

Сильный запах теплой морской воды наполнил пещеру.

Узкая дорожка песка уходила навстречу четырем большим лунам. Черная вода омывала песок с двух сторон. Следы дороги и насыпи были еле различимы.

— Засаде тут спрятаться негде, — сказала Танкреда.

— А если под водой? — предположила Изюминка. — Клянусь Богородицей. Все доспехи заржавеют. Ладно, дети мои, за мной. Вперед.

Изюминка повела своих людей в темноту. Лошади пошли рысью, они немного боялись воды, но явно были в восторге от тепла.

— Что сделаем с квазитами? — спросил Майкл.

— С собой возьмем, — сказал Габриэль.

Мария поклонилась.

— Жрица хочет забрать… меня. К ним домой. Вести переговоры. Габриэль кивнул, глядя, как зеленый отряд продвигается вперед.

— Я подумаю об этом, — сказал он. — Эткорт!

Рядом с ним появился сэр Фрэнсис.

— Мы не можем позволить себе ждать. Я иду с Изюминкой. Шесть копий, на твой выбор, немедленно. — Он махнул Анне: — Ателия сюда… господи, он же погиб.

Габриэль постоял, прикидывая, сколько людей погибло, и думая, как он скучает по коню, потом встряхнулся:

— Любого хорошего коня.

Вудсток привела ему крупного гнедого жеребца, который сразу же заинтересовался одной из кобыл султана. Но для боевого коня он был довольно добродушным, и Габриэль сел в седло. Потом одумался, спешился и послал за Ариосто.

— Забудь, Фрэнсис, — сказал он. — Я устал.

Он прошел через врата. Мортирмир и Танкреда уже были там.

— Очень интересно, — сказал Мортирмир.

— Что насчет эфира? — спросил Габриэль.

— В наличии, но ненадежный. Дома нам удивительно повезло.

— Разве не должно быть везде одинаково? — спросил Габриэль, а затем ахнул.

Танкреда кивнула.

— Боже, — сказал Габриэль.

Они увидел звезды. Созвездия, конечно, были чужими. Но почти прямо над головой…

Чернело огромное пятно.

Огромное, черное.

И пустое.

Он вошел в свой Дворец и обнаружил, что основной цвет за железными воротами его разума — синий. Был вездесущий черный, золото и немного зеленого.

— Вода полна жизни, — заметил Мортирмир, — и там есть кто-то с магическим талантом. В воде.

Габриэль вспомнил кракена с клювом. Ийагов. Китов, змей…

— Сначала я считал, что миров семь, — заговорил он, — потом подумал, что их может быть целых двадцать пять.

— Их сотни, — сказал Мортирмир.

— Тысячи, — добавила Танкреда.

— Опять нет ни воды, ни еды, ни места для лагеря, — проворчал Габриэль.

Ариосто принес с собой поток тепла и любви, и Габриэль вернулся через врата, чтобы вооружиться.

— У нас проблема, — без предисловия сказала Сью. — Кончилась большая часть еды и фуража.

— Расскажи лучше что-нибудь хорошее.

— Ну, Том меня любит. — Сью пожала плечами. Впрочем, это был скорее вопрос, чем ответ.

— После этих еще одни врата. Мы можем оказаться у Лиссен Карак через четыре часа.

Сью моргнула.

«Вот только мне не нравятся эти врата, и мне не нравятся эти луны и черная дыра в небе. Это все неправильно. Я же чувствую».

Он провел Ариосто через врата.

— Мортирмир?

— Габриэль, в море что-то есть. Я… слушал его. И посоветовал бы его… не трогать.

Габриэль старался не признаваться себе, что боится лететь над этой чернотой один. Вода поднималась. Ночь была темной, несмотря на луны.

Габриэль сел в седло, и Ариосто не заставил себя ждать: побежал вперед по дамбе и прыгнул навстречу пропахшему морем ветру. Ветер, пахнущий водорослями и омарами, подхватил их, огромные крылья Ариосто заработали. Там, где он задевал воду кончиками перьев, вскипала жизнь.

Габриэль посмотрел вниз. В темноте фосфоресцировали маленькие вихри, и в них были свет и глубина. Сначала глаза его обманули, он думал, что это отражения, но чем больше он смотрел…

…узоры его тревожили, и он поднял взгляд, чтобы посмотреть в темноту за звездами.

«Это неправильное место», — сказал Ариосто.

«Мокрое и неправильное», — согласился Габриэль.

«Зато здесь я сильный. Ты горишь, как золото, брат. Это что? Болезнь? Сила?»

«Я не знаю. Что это было?»

В реальности щупальце вырвалось из воды, ударило по воздуху и рухнуло обратно в море, подняв тучу брызг. Габриэль развернулся над развалинами насыпи, которые сияли белой лентой в свете лун. Его сердце бешено колотилось, и он чувствовал, как его охватывает безотчетный страх.

Он пролетел над авангардом и Изюминкой, которые галопом мчались по гальке. Ему показалось, что Изюминка помахала ему рукой, а потом она исчезла, отстала, а он смотрел вперед через голову Ариосто и уже видел следующие врата: рогатая голова или минарет из белой кости, которая от морской воды местами приобрела цвет гниющего зуба.

Они наклонились и повернули назад. Ариосто искал самые удобные воздушные потоки, а Габриэль, наученный вивернами, смотрел вверх и назад, прямо на луны. Но даже если в воздухе их кто-то и поджидал, он никого не видел и не чувствовал.

Ху-у-у-ум-хо-о-о-ом.