Как давно все это было: детство, ее близкие. Эгвейн не хотела, чтобы оно возвратилось, но вспоминала о нем с нежностью как о прекрасном и далеком прошлом. Было бы чудесно снова увидеть родителей, услышать их родные голоса. Если я ношу это кольцо, значит, имею право выбирать сама.

В конце концов Эгвейн разрешила и Найнив, и Илэйн одну ночь поспать с каменным кольцом на руке.

Девушку удивило, с какой неохотой она выпускала кольцо из собственных рук. После пробуждения подруги рассказывали ей, что они видели во сне, и это, конечно, было Тел'аран'риодом, но им так и не удалось увидеть ничего более значимого, чем ненадолго явившийся образ Сердца Твердыни, ничего, что оказалось бы хоть сколько-нибудь полезным.

Плотный столб дыма поднимался теперь вровень с «Голубым журавлем», по мнению Эгвейн, на расстоянии пяти-шести миль от реки. Другой темный шлейф вырастал к небу размытым пятном где-то у самого горизонта. Его вполне можно было принять за тучу, но Эгвейн знала, что это не так. Вдоль берега кое-где росли небольшие густые рощи, а между ними зеленая трава подступала к самой воде. Иногда берег становился обрывистым и выглядел как подрезанный.

Илэйн вышла на палубу и подошла к Эгвейн. Сильный ветер накинулся на шерстяной плащ Илэйн, такой же, как у ее подруги. Вот в том споре верх взяла Найнив — в выборе одежды. Эгвейн утверждала, что Айз Седай всегда носят самое лучшее, даже во время путешествий. При этом девушка вспомнила о шелках, которые носила в Тел'аран'риоде, но Найнив убеждала подруг быть бережливее, хотя Амерлин и оставила им толстый кошелек в уголке своего гардероба, ведь они до сих пор не имели ни малейшего представления, что сколько стоит в городах ниже по реке. Как явствовало из слов прислуги, Мэт был совершенно прав, говоря о гражданской войне в Кайриэне и о том, что она натворила с ценами; Эгвейн удивилась, когда Илэйн заявила, что Коричневые сестры носили шерстяную одежду чаще, чем шелк. Очевидно, Илэйн так хотелось поскорее выбраться из кухни, что она готова была нарядиться даже в тряпье.

Меня тревожит, что там с Мэтом. Не сомневаюсь, что он играет в кости с капитаном, на каком бы судне ни путешествовал.

— Ужасно, — пробормотала Илэйн. — Это просто ужасно!

— Что ужасно? — рассеянно спросила Эгвейн.

Надеюсь, он не тычет всем в нос ту бумагу, которую мы ему дали.

Илэйн озадаченно посмотрела на Эгвейн и нахмурилась.

— Посмотри-ка! — Она показала рукой на отдаленный дым. — Неужели ты ничего не видишь?

— Да вижу я, но не хочу думать об этом ужасе, потому что ничего не могу с ним поделать. И еще вот почему: нам нужно быстрее добраться до Тира, потому что те, кого мы выслеживаем, — в Тире. — Эгвейн удивилась собственной горячности. Я ничего не могу с этим поделать, а Черные Айя находятся в Тире.

Чем больше она думала об этом, тем глубже становилась уверенность: им нужно найти путь в Сердце Твердыни. Пусть никто, кроме Благородных Лордов Тира, не имеет туда доступа, но Эгвейн была убеждена: только попав в Сердце Твердыни, можно найти ключ к ловушке Черных Айя и расстроить их планы.

— Я тебя понимаю, Эгвейн, но не могу не сожалеть о происходящем в Кайриэне.

— Я слышала лекции о войнах, которые Андор вел с Кайриэном, — сухо ответила Эгвейн. — Бенней Седай сказала нам, что Кайриэн воевал с ним чаще, чем бились между собой два любых других государства, не считая Тира и Иллиана.

Подруга искоса посмотрела на нее. Илэйн так и не привыкла к тому, что Эгвейн отказывалась признавать себя подданной Андора. По крайней мере, линии на карте указывали, что Двуречье является частью Андора, а Илэйн верила картам.

— Мы воевали с ними, Эгвейн, но, с тех пор как они пострадали в Айильской Войне, Андор продавал туда почти столько же зерна, что и Тир. Теперь торговля прекратилась. Теперь, когда каждый кайриэнский Дом сражается с другим Домом за Трон Солнца, кто станет покупать зерно или заботиться о том, чтобы раздавать его жителям? Если сражения так страшны, как те, что мы видели на берегу… Нельзя кормить людей в течение двадцати лет и не переживать за них, когда они вынуждены голодать.

— Серый Человек, — сказала Эгвейн, и Илэйн вздрогнула, стараясь смотреть сразу во все стороны:

— Где? — Сияние саидар окружило ее.

Эгвейн медленно оглянулась и проверила, нет ли рядом кого-нибудь, кто мог бы их подслушивать. Капитан Эллизор по-прежнему стоял на корме рядом с мужчиной без рубашки, который держал длинный румпель. Еще один стоял на самом носу корабля, он внимательно всматривался в реку впереди, чтобы вовремя обнаружить признаки скрытых водой иловых банок, а двое других шлепали по палубе, то и дело подправляя парусные канаты. Остальная часть команды оставалась на нижней палубе. Один из двоих матросов остановился, проверяя крепление гребной шлюпки, принайтовленной вверх дном на палубе. Эгвейн подождала, пока он отойдет, и лишь потом заговорила.

— Дура! — тихо пробормотала она. — Я, Илэйн, вовсе не ты, поэтому не надо так сверкать глазами на меня. — Совсем тихим шепотом она продолжала: — Серый Человек преследует Мэта, Илэйн. Тот сон означает именно это, а я до сих пор не понимала. Нет, я и в самом деле круглая дура!

Сияние вокруг Илэйн исчезло.

— Не будь такой требовательной к себе, — ответила Илэйн так же тихо. — Может, все так и есть, но я не видела этого, и Найнив тоже не видела. — Девушка ненадолго замолчала. Золотисто-рыжие локоны взбились волной, когда Илэйн тряхнула головой. — Но какой в этом смысл, Эгвейн? Зачем Серому Человеку преследовать Мэта? В моем письме к матери нет ничего такого, что могло бы нам хоть чем-нибудь повредить.

— Я не знаю, зачем. — Эгвейн нахмурилась. — Но причина есть. Я уверена: тот сон не может означать ничего другого.

— Даже если ты и права, Эгвейн, поделать ты ничего не можешь.

— Я это знаю, — горько усмехнулась Эгвейн в ответ подруге. Она даже не знала, опередил их Мэт или задержался. По ее предположению, он должен быть впереди, из Тар Валона он должен был уехать немедленно.

— С другой стороны, — пробормотала она совсем тихо, — в этом нет ничего хорошего. Я в конце концов поняла, что означает один из моих снов, но проку от этого ни на ломаный грош!

— Но если ты растолковала один сон, — мягко возразила ей Илэйн, — то, может быть, теперь ты поймешь и другие свои сны. Когда мы сядем и обсудим их, то, возможно…

Вдруг «Голубой журавль» так накренился, что Илэйн бросило на палубу, Эгвейн упала на нее сверху.

Когда девушка с трудом поднялась на ноги, береговая линия больше не плыла мимо. Судно застряло, нос его заметно приподнялся, а палуба сильно накренилась. Паруса корабля шумно хлопали на ветру.

Чин Эллизор вскочил на ноги и помчался на нос, бросив рулевого подниматься своими силами.

— Ты, слепой червь фермерский! — заорал капитан на впередсмотрящего. Матрос держался за релинг, чтобы не плюхнуться в воду. — Ты, шелудивое отродье козла, что, первый день на реке? Ослеп, не видишь, как вода рябит над отмелью?