Смысл этих мер был очевиден. Р. Путник надеялся остановить болгарское наступление, максимально используя преимущество, которое ему давало спокойствие под Белградом. Даже если бы обстановка на австрийском направлении не вызывала никаких опасений, резервов для глубокого вторжения у Белграда не было. Без выступления Румынии или Греции, без существенной поддержки со стороны России, Англии и Франции наступление против Болгарии становилось для сербов бессмысленным. Как позже отмечал Р. Путник: «Наши противники – не дети. Они знали, как надо воевать. Их тактика была бы такой – отступление, пока им на помощь не придут союзники. Мы не имели сил, чтобы играть в войну, особенно когда началось австро-германское нападение»108. Союзникам Белграда оставалось одно: пытаться сделать невозможное, то есть остановить действия Кобурга – Радославова дипломатическими средствами.

Русская разведка в Болгарии установила непосредственное участие в организации мобилизации в этой стране офицеров центральных держав109. 20 сентября (2 октября) С. Д. Сазонов поручил русскому посланнику в Софии А. А. Савинскому предъявить болгарскому правительству ультиматум: в 24 часа удалить из армии германских и австрийских офицеров и прекратить сосредоточение войск на сербской границе. В случае отказа сотрудники миссии и консульств должны были покинуть страну. Документ был практически немедленно опубликован110, его копии отправлены в Париж, Лондон, Ниш, Афины и Бухарест. Англия воздержалась от поддержки ультиматума, считая его бесполезным. Против этого шага выступил и А. А. Савинский, надеявшийся, что рост недовольства политикой В. Радославова может привести к формированию коалиционного кабинета и смене политического курса Софии111. Из-за болезни посланника (с 19 сентября (1 октября) у

A. А. Савинского начались приступы аппендицита)112 ультиматум был вручен

B. Радославову только 4 октября.

Документ гласил: «События, происходящие в Болгарии, свидетельствуют об окончательном решении правительства Фердинанда отдать судьбу страны в руки Германии. Присутствие германских и австрийских офицеров в Военном министерстве и штабах армии, сосредоточение войск в пограничной Сербии области, широкая финансовая помощь, принимаемая софийским кабинетом от наших врагов, не оставляют сомнения в том, против кого направлены нынешние военные приготовления болгарского правительства. Державы Согласия, принявшие близко к сердцу обеспечение чаяний болгарского народа, неоднократно предостерегали г. Радославова, что всякое враждебное действие против Сербии будет сочтено ими как направленное против них самих. Уверениям, расточавшимся в ответ на эти предупреждения главою кабинета, противоречат факты. Представитель России, связанной с Болгарией неувядаемой памятью ее освобождения от турецкого ига, не может оставаться в стране, в которой готовится братоубийственное нападение на союзный славянский народ»113.

Ночью 22 сентября (4 октября) последовал ответ правительства В. Радославова: «Судьбы Болгарии всегда были заботливо охраняемы болгарским народом и направляемы ответственными правительствами. Царское правительство самым энергичным образом протестует против приписываемого ему обвинения, что оно передало судьбу страны в германские руки. Болгарское правительство отрицает самым категорическим образом присутствие германских и австрийских офицеров в Военном министерстве и разных штабах армии, хотя и убеждено, что отдельные случаи приема на службу в армию иностранных офицеров ни в каком случае не могли быть сочтены ни за неприязненный акт, ни за такой, который посягал бы на независимость и нарушал суверенные права Болгарии. После данных уже объяснений касательно мобилизации болгарской армии заключение, выведенное ультиматумом из того обстоятельства, что болгарское правительство прибегало к кредиту частных, будто и германских, банков для выполнения – в трудные для страны минуты при неимоверно тяжелых условиях кредита – долговых обязательств за границей и по отношению к Императорскому правительству, не только неосновательно, потому что это вменяется в долг всякому правительству, которое дорожило бы добрым именем Болгарии, но и явно тенденциозно. Угрожая покинуть Болгарию, если в 24-часовой срок болгарское правительство не порвет открыто сношений с противною России группою воюющих держав, Императорский посланник призывает Болгарию выйти из нынешнего ее нейтралитета, воздействие которого в пользу союзников России бесспорно. Нет сомнения, что, продолжая свою настоящую политику, Болгария совершенно не в силах воздействовать на отмену принятого Императорским правительством решения. Ей остается с сокрушенным сердцем искренно пожалеть, что положенные до сих пор болгарским народом и правительством усилия к тесному единению с братской Россией рушатся не по ее почину и инициативе»114.

Итак, первой реакцией Софии была попытка представить русский демарш как покушение на вмешательство во внутренние дела Болгарии и переложить ответственность за выход страны из нейтралитета на Россию. Позже болгарский премьер-министр признал, что действует по соглашению с Германией и что его страна собирается напасть на Сербию. Тем не менее он заявил, что ничего не замышляет против великих держав Антанты и отклонил всякую ответственность за дальнейшие события. Союзники совершенно верно истолковали этот ответ как лицемерный. В день его вручения русский, французский и английский дипломатические представители получили свои паспорта115.

Перед отъездом французский посол получил аудиенцию у Фердинанда. Тот заявил, что «как француз» (матерью Фердинанда была дочь Луи-Филиппа Орлеанского) очень сожалеет о войне, которая принесла столько страданий Франции. Поскольку далее последовали рассуждения о неизбежности победы Германии (очевидно, Фердинанд внезапно почувствовал себя немцем), Г А. де Панафье прервал встречу. Британский посол вообще отказался от всяческих прощальных визитов116. Двуличие царя болгар и его стремление на всякий случай угодить и другим потенциально неизбежным победителям было слишком хорошо известно. Утром 8 октября члены миссий Антанты покинули болгарскую столицу. Специальный поезд перевез их в Дедеагач, где дипломаты и члены их семей были приняты на борт итальянским судном «Румыния», которое под конвоем французского миноносца направилось в Салоники. В Софии остался лишь недавно перенесший операцию А. А. Савинский117.

5 октября 1915 г., в годовщину начала Первой Балканской войны, болгарские части начали обстрел сербов на границе, 11 октября болгарская армия перешла к масштабному вторжению118, причем официально война была объявлена только 12 октября119. 5 октября массивной артиллерийской подготовкой, в которой приняло участие 170 тяжелых орудий и 420 тяжелых минометов, началось австро-германское наступление на Сербию120. В его центре оказалась сербская столица. За 24 часа по городу было выпущено не менее 48 тыс. снарядов. Первыми вступили в бой два русских 140-мм орудия, расположенных в старой крепости Белграда, но вскоре они были выведены из строя.

На следующий день при поддержке мониторов австро-германские войска начали переправу через Дунай. Австро-венгерская флотилия включала девять таких кораблей, имевших на вооружении 120-мм орудия и гаубицы, позволявшие производить обстрел навесным огнем. Кроме того, в составе флотилии были миноносец, минный транспорт, два тральщика, шесть разведывательных судов, три парохода и другие вспомогательные суда. На Дунае она практически не имела равносильного противника и оказывала энергичную помощь в наступлении. Еще день потребовался артиллерии противника, чтобы заставить замолчать два английских орудия121. Попытки сербской пехоты сдержать наступавших пулеметами подавлялись огнем австрийских кораблей, которые могли почти вплотную подходить к берегу. Старая турецкая крепость, по словам командира австро-венгерской дивизии, была похожа «на дымящуюся груду развалин»122.