— К чему это все? Рано или поздно аэропорт откроется и…

Алекс продолжал гладить ее ноги и бедра, отвечая ей и не отвлекаясь от своего занятия.

— Ждет адвоката. В вентиляции, про которую ты рассказала, нашли украшения, вчерашним же вечером меня пригласили на опознание.

Кэш приподняла брови, не понимая, какое он может иметь отношение к чужим вещам.

— Это мои подарки, в свое время Минди хвасталась ими. Она с этого момента стала подозреваемой, если деньги ей могли подкинуть, что, кстати говоря Бобби и сделал, то вот украшения она принесла сама.

— Так она под стражей?

— Нет. К тому времени, когда они обнаружились, из-за всего пережитого она спала под действием сильнейших седативных препаратов, гальдола и чего-то еще, — Алекс слабо усмехнулся. — Очень вовремя надо сказать, но на мой взгляд очень глупо. Всего-ничего, день прошел, Льюис даже будь он гением не смог так быстро связать концы с концами и оформить все в таком виде, чтобы ни один законник не подкопался.

— Ты думаешь, что она рассказала отцу? Кстати, как зовут его? А то все Баркер да, Баркер. Имя у него есть?

— Джордж. Вряд ли она призналась ему, иначе он бы не стал так торопиться. Скорее всего просто понял, что она опять во что-то влипла, может просто на всякий случай прикрывает тыл.

Алекс продолжал обнимать ее за бедра, проведя носом по ее животу прикрытому тонкой тканью белой пижамной футболки. Все тот же притягательный аромат вкусно пахнущей женщины, такой теплой и с которой так спокойно. Он очень хотел увидеть ее этим утром и, если бы не Льюис и собственное обещание помочь следствию, приехал бы к ней еще этой ночью.

— И что теперь?

— Будет расследование. Списать на то, что тебе все показалось уже не получится. Слышал от Оруэлла этим утром, что именно Бобби навел их на машину Минди, в которой были деньги, я думаю, что на них обнаружили его и ее отпечатки пальцев. Оруэлл не стал распространяться, но думаю Джонсон решил сотрудничать с копами и в этот раз не хочет брать всю вину на себя, не после того как его выставили насильником.

Это надо или прекращать сейчас же или решаться и идти дальше. Ее голос уже садится, тело предает ее, и она сама не в силах отойти в сторону, чтобы прекратить все это. Не хочет этого.

— В другой раз я бы со многим поспорила, общение с Тицидом дает о себе знать, но только не сейчас. Зачем я понадобилась шерифу сегодня? На мой взгляд это и так самое легкое дело за всю его карьеру.

Алекс сдвинул ткань пижамы, дотрагиваясь до заголившегося участка кожи сначала кончиком носа, а потом очень легко губами, продолжая говорить при этом.

— Я не спросил у него, но я больше чем уверен, что тот эпизод со школьницей был еще при нем или при прежнем шерифе, которого «распяли» за все его грехи. Хочет еще раз убедиться в том, что все так, как ты рассказала ему в первую встречу, не хочет облажаться перед дорогим адвокатом.

— Если бы это был Тицид, тем самым дорогим адвокатом, я бы поверила в его кровожадность, он бы еще и печенью его полакомился. Шериф явно боится не того.

— Это точно.

Кэш оправила верх от пижамы, опуская его край вниз, на прежнее место. Это сумасшествие какое-то. Пара поцелуев и она уже готова сдаться? Его прикосновения отвлекают ее, спутывают мысли, как обычно вести себя, воспринимать происходящее, как сторонний наблюдатель, легко отказаться от наваждения не получается.

— Но такой он человек.

— Мы вроде позавтракать хотели?

— Да, хотели, — улыбнулся он, словно как ни в чем не бывало, но не без труда отстранившись от нее, — отвлеклись немного, поболтали.

— Точно.

Кэш, решающая для себя, что ничего такого серьезного не произошло и вся его невозмутимость на деле показная, провокация, на которую вестись ни в коем случае не следует, напоследок запустила пальцы в светлые волосы, оттянув их назад, заставив его поднять лицо к себе. Пожалуй, есть кое-что что она пропустила в его облике и что выдает его реакцию, помимо совсем уж очевидных частей тела, дотронуться до которых она не решится по нескольким причинам.

Его глаза, они потемнели, а зрачки расширились. Кэш наклонилась к его лицу, проговорив ему в губы и еле удержав себя, чтобы не коснуться их:

— Ты спрашивал про то, где у меня инструменты, так вот они в сарае.

— Хорошо.

Алекс готов был стучаться головой о стену, недоумевая: зачем он отпустил ее и какого черта издевается сейчас над собой, над ней? Никто не железный в этой ситуации, как бы невозмутимо себя не вел.

Он поднялся со стула, оглядев напоследок теплое помещение кухни, обращая внимание на Кэш, на ее смущенный вид, с которым ей пока не удалось справиться. Ее руки дрожали, когда она принялась за нарезку ветчины и чуть было не выронила нож, когда его дыхание обожгло кожу уха, а руки обвились вокруг талии.

— Так ты дашь мне ключи?

Старательно спокойно отложив нож в сторону, она повернулась к нему.

— Поцелуй меня.

Его не надо было просить дважды. Кэш охнула, со стола на пол полетело все что было на нем с грохотом, стуком, приглушенным звоном, его руки подхватили ее за бедра, усаживая на уже очищенной столешнице.

— Сейчас или может быть потом, когда я починю звонок?

Она уже была хотела ответить ему, что нет, сейчас, но Алекс заглушил ее ответ поцелуем, прижимая ее к себе, впиваясь в эти мягкие, пахнущие кофе губы, запуская руку в темные, спутанные пряди волос, прижимая ее лицо, ее губы к своим, сминая их, терзая, заставляя открыться и проникнуть вовнутрь.

Все вокруг исчезло, сосредоточившись на ощущениях, на женщине в его руках, что отвечала на всепоглощающий поцелуй с легким стоном, стол заскрипел, явно не ожидая такого напора. Ее пальцы, горячие ладони прошли по спине, по голой коже, путаясь в мешающей ей футболке, его руки переместились ей на бедра, пройдясь по ним, приподнимая ноги, укладывая их на бедрах, прижимаясь к ней еще теснее.

— Алекс! — удалось произнести ей, перед продолжением безумного поцелуя, едва-едва справляясь с дыханием, — ты слышишь это?

В затуманенное, разгоряченное поцелуем сознание настойчиво вмешивался посторонний звук, все более и более усиливающийся. Дыхание окончательно сбилось, сердце стучало в горле, в груди, оглушая мысли. Он смотрел в карие глаза, на еще влажные губы, ощущая ее руки что лежали на нем, слегка поглаживая, щекоча, замирая, но тут же продолжая.

— Думаешь не уйдут? Не отвяжутся?

Кэш покачала головой, прикрывая глаза. Ей бы очень этого хотелось, но кажется незваные гости решили всеми правдами и неправдами дозваться до хозяев, почему-то уверенные в том, что они дома.

— Надо открывать, если это шериф. Я …

Он вновь поцеловал раскрасневшиеся, припухшие от поцелуев губы, оправляя на ее плечах, натягивая давно сползший кардиган, вместе с приподнятой футболкой, возвращая его на место.