Кай сидел не в силах двинуться с места, не в силах выдавить и звука из сжавшегося горла — глаза-маслины под припухшими веками засасывали, лишали воли, будто немигающие змеиные зрачки. «Может, так будет лучше всего?» — закралась в сердце чужая тепленькая мысль. И тут же его сжал страх — не за себя, а за судьбы друзей. Что предпримет Токе, не знающий, кто поддерживает гладиаторов сверху? На какой отчаянный шаг решится Анира, лишенная своего сообщника? Что станется с маленькой чародейкой в городе, развороченном беспорядками, как муравейник барсуком?

С трудом Аджакти моргнул, стряхивая наваждение:

— Если бы вы хотели избавиться от меня, сетха, — пробормотал он непослушными губами, — я был бы уже мертв.

Фламма усмехнулся:

— Хороший ответ. Нет, я не стану уничтожать ключ к свободе. Тем более когда он отпирает дверь не для меня одного.

Фаворит поднялся от забытой жаровни, подошел к выходу из беседки и застыл, уставившись на занесенный снегом сад.

— Что ты знаешь о Мингарской школе, мальчик?

Вопрос застал Кая врасплох. Убивать его, похоже, больше не собирались, но убедись наставник в вопиющем невежестве ученика, и кто знает, как все повернется? Фламма понял колебания Аджакти по-своему:

— Не бойся. Это к югу от Холодных Песков, в землях, где господствуют маги, за одно упоминание школы люди исчезают без следа. Здесь ты можешь говорить свободно — все останется между нами.

Кай поежился — огонь потух, и в беседку заполз зимний холод:

— Мне нечего сказать, сетха. Я впервые услышал о Мингарской школе от Скавра, а господин не склонен рассказывать истории рабам.

Фламма обернулся к нему, круглое лицо пошло тревожными складками:

— Неужели твой прежний учитель не поведал о корнях своего искусства?

Аджакти только покачал головой. Он знал, каким будет следующий вопрос фаворита, и чувствовал себя загнанным в тупик.

— Кто был твоим наставником? До Церрукана?

«Полуправда — лучшая ложь», — учил Мастер Ар.

— Ментор Рыц.

— Это имя мне незнакомо, — нахмурился Фламма.

— Некоторые называют его Проклятым.

— Проклятый, — еле слышно выдохнул учитель. — Еще один несчастный. Что с ним сталось?

— Он вынужден был уехать, — коротко ответил Кай.

— Поэтому твое обучение осталось незаконченным, — понимающе кивнул Фламма. — Что ж, мы все поменяли имена, скрыли лица масками, но нас находят даже на краю света.

Воин перевел потемневший взгляд в сад, где пара воробьев громогласно дралась за стручок вистерии.

— История Мингарской школы началась задолго до Последних Войн, но я сберегу твое время, ученик. Скажу только, что древнее искусство возродилось в руках тех, кто встал на борьбу с Темными. Это было лучшее, что люди могли противопоставить Хранителям Зеркала. Сначала в нас никто не верил. Но мы застали Темных врасплох, и несколько крупных магов пали, прежде чем противник осознал серьезность угрозы.

Тени прошлого превратили лунообразное лицо учителя в изрезанный каньонами ландшафт, вечная улыбка кривилась прорезью трагической маски.

— Тогда впервые пошли слухи, что воспитанники школы защищены от магии, что чары не могут причинить нам вреда.

Кай вздрогнул, выпучился на Фламму и выпалил, прежде чем сообразил прикусить язык:

— Это правда?

Глаза-маслины скользнули по нему и снова устремились в прошлое:

— Конечно, нет. Но наша техника тренирует сознание, чтобы противостоять вторжению, и ускоряет реакцию тела на опасность. Поэтому адептов Мингара не сломить ментальной атакой, и в бою против магов у нас, единственных из людей, есть шансы подобраться на расстояние удара. Мы сражались плечом к плечу с иллюминатами, наши отряды входили в ударные силы людей и работали в тылу врага. И вот — победа! Всюду нас чествуют как героев, приветствуют у трона, нам доверяют высокие посты и охрану новых границ.

Фламма замолчал, погрузившись в воспоминания. Воробей потемнее выхватил стручок из-под носа своего зазевавшегося собрата и взвился в воздух. Его обиженный товарищ, возмущенно чирикая, бросился следом.

— Шли годы, — глуховатый голос учителя разорвал наступившую тишину. — Баланс власти сместился, маги все больше и больше забирали вожжи в свои руки. Внезапно мы стали опасны. Нами трудно было управлять, источник нашей силы был необъясним, границы ее непредсказуемы. Советники, нашептывающие на ухо королям нового поколения, забывшего войну, превратили нас в монстров, угрожающих их власти. И вот в один день все адепты Мингарской школы были арестованы. Тех, кто сопротивлялся, казнили на месте, но таких оказалось немного. Ведь никто не понимал, что происходит. Все были убеждены, что арест — просто нелепая ошибка.

Кай молчал вместе с наставником, пораженный. Воинов, подобных Фламме, которых не смогли покорить даже Темные, стерло с лица земли предательство! Те, за кого они проливали кровь, искупались в их собственной, крови героев!

— В тот день, когда я лишился своих братьев, я находился здесь, в Церрукане, — голос учителя звучал бесцветно, буднично, будто он говорил не о страшном преступлении, а об обрезке фруктовых деревьев. — Маги не могли последовать за мной сюда и послали воинов. Я заподозрил неладное, ранил одного из солдат и бежал. Несколько лет я скрывался в амирате под чужим именем. Слухи о расправе с мингарцами дошли через пустыню, но я ничего не мог поделать. А потом меня выследили шпионы СОВБЕЗа. На сей раз преследователи были умнее. Меня обвинили в колдовстве.

Аджакти недоверчиво фыркнул:

— Нужно быть слепым, сетха, чтобы поверить, что вы…

— Значит, церруканцы были слепы, — ровно проговорил Фламма, потирая ладонью широкий лоб. — В то время всюду шла охота на ведьм, анонимного доноса хватило, чтобы натравить на меня целый город. На этот раз меня схватили и казнили на Торговой площади.

Кай вспомнил тугую гладкость воды, заполняющую глотку, отнимающую дыхание. Неужели такой была судьба его учителя? Тонуть связанным на глазах сотен зевак?

— Но, сетха, вы же спаслись, — непонимающе пробормотал Аджакти. — Вас помиловали?

— Нет, — круглая голова снова повернулась к белому домику и закрытой кухонной двери. — Я захлебнулся. Но меня спасла Шиобхан.

Внезапно Аджакти понял, в чем коренилась власть этой высокой, но хрупкой женщины над мужем, который при желании мог найти себе супругу помоложе, да и не одну.

— Шио было тогда всего пятнадцать, — продолжал тем временем Фламма. — Она воспитывалась при храме Дестис и готовилась к посвящению в жрицы. В день казни она помогала дерлемек на площади. Я не знаю, что она сделала, как вернула меня с той стороны. Помню только, что очнулся, выхаркивая воду из легких, чувствуя вкус ее губ на моих губах.

Воин провел по лицу кончиками пальцев там, где когда-то любимая коснулась его поцелуем жизни. Смутившись, Аджакти поспешил отвести взгляд.