— Я просто уезжала ко двору, — рассмеялась Жасмин.

— И вернулась кое с чем, чего у тебя не было, когда ты покидала дом. — Скай потрогала живот внучки.

— Я люблю его, бабушка, — тихо ответила Жасмин, — хотя никогда ему об этом не скажу. Он еще очень юн — в один миг готов позабыть о долге, и в то же время жаждет стать хорошим королем. Но он хороший человек и будет к ребенку добр.

— Я не упрекаю тебя, девочка, — успокоила ее Скай. — В юности я сделала то же самое.

— В юности ты сделала куда хуже! — шутливо упрекнул ее Адам, появляясь в зале. — Добро пожаловать домой, дорогая внучка! — Он обхватил Жасмин своими огромными руками.

Она сердечно поцеловала дедушку, потом, отступив, спросила:

— Ты хромаешь. В чем дело?

— В чем дело? — вмешалась Скай. — Я скажу тебе, в чем дело. Дело в том, что он — старый дурак, Жасмин. Он целыми днями охотится, пьет вино и ест пищу, которая слишком тяжела для его желудка. Вот в чем дело!

— У меня подагра, — с большим достоинством ответил граф Ланди и позволил Жасмин усадить его у огня. — Так что такое я слышал о ребенке, мадам?

— Так мама вам написала? — спросила внучка, устраиваясь рядом, в то время как Скай заняла стул напротив.

— Написала, — подтвердил Адам. — Ты счастлива, дорогая?

— И да, и нет, — призналась Жасмин. — Счастлива» что У меня будет ребенок, хотя и знаю, мы никогда не сможем пожениться с его отцом. И это меня до сих пор беспокоит.

— А как это может не беспокоить? — согласилась Скай. — Но ты ведь знала, начиная свой роман с принцем Генри, какова будет у тебя жизнь, если ты родишь ребенка. Так что выброси все из головы и не мучай себя понапрасну, девочка. Твоя мать говорила, что принц тебя любит и будет добр и к тебе, и к ребенку, даже если в конце концов женится на ком-то другом.

— А когда появится на свет мой новый правнук? — спросил Адам, потянувшись к принесенному слугой бокалу вина, делая вид, что не замечает уничтожающего взгляда Скай.

— В середине сентября, дедушка, — ответила Жасмин. — Хэл сказал, что приедет незадолго до рождения. Это его первый ребенок. Королевский кортеж будет следовать через центральные графства, и ему будет нетрудно улизнуть.

Де Мариско кивнули, Скай была рада, что Генри Стюарт хотел присутствовать при рождении ребенка. Это хорошо характеризовало юного принца.

— А где мои дети? — воскликнула Жасмин. — Я так по ним скучала! Так хотела их увидеть!

Скай подала знак слуге, и тот поспешил из зала. Через минуту к ним ворвались трое молодых Линдли в сопровождении нянь.

— Мама вернулась, — объявила им Скай. — Девочки, сделайте реверанс. Генри, поклонись.

Жасмин поразили перемены, происшедшие в детях, ведь только девять месяцев, как она оставила их! Перед ней стояла Индия: темные шелковистые волосы завивались в локоны, золотистые, как у Рована, глаза широко открыты от любопытства. На ней было платье из розового бархата, которое так ей шло. Она была аккуратна и почтительна. А Генри!

— Вы нарядили его в брюки! — поражение произнесла она. Ее трехлетний сын был одет в бриджи из голубого бархата и куртку с кружевным воротником цвета слоновой кости.

— Я никогда не пеленала детей, как другие, — ответила Скай. — От этого у них получаются кривые ноги. И обычай наряжать до пяти лет мальчиков в юбки кажется мне смешным!

— После пяти месяцев я не пеленала детей, — слабо согласилась Жасмин. — Они были очень спокойными. Даже Фортуна. Фортуна! Ее младшей дочери было почти два года.

— А ее волосы так и не потемнели, — заметила она и потрогала один из завитков девочки. Он был шелковисто-мягким. На Жасмин смотрели большие зеленые в голубизну глаза. — Бабушка, у нее твои глаза! — восхищенно воскликнула внучка. — Когда-нибудь она станет такой же красивой! — Фортуна, как и ее брат, была одета в голубое.

— Прелестный выводок, — рассмеялся Адам. — Даже эта маленькая лисичка, — И он намотал на палец один из локонов Фортуны.

— Добро пожаловать домой, мама. — Леди Индия Линдли присела в изящном реверансе, брат поклонился, а маленькая сестренка, подражая старшей, взялась ручонками за миниатюрную юбку, наблюдая из-под золотистых ресниц, правильно ли она все делает.

Жасмин прикусила губу, чтобы не захохотать. Маленькой она вела себя так же и была уверена, что огонь, горевший в леди Фортуне, только притушили, но не загасили вовсе.

— Бабушка, ты их здорово выдрессировала, — признала она.

— В границах! — поучительно сказала Скай. — Детей нужно держать в границах, дорогая! Они должны знать, что хорошо, что плохо, что им разрешено делать, а что нет. Ты их слишком баловала, и, надеюсь, когда вы вернетесь в Кэдби, не испортишь моих трудов. Манеры! Манеры прежде всего.

Хорошие манеры скроют множество огрехов и недостатков, Жасмин.

Жасмин наклонилась и заключила каждого из детей в теплые любящие объятия.

— Как я рада вас видеть, дорогие, — воскликнула она. — Индия, ты уже настоящая леди. Готова поспорить, что при дворе нет тебя краше.

— Спасибо, мама, — расплылась от удовольствия Индия, а Скай послала внучке взгляд, означавший: «Что я тебе говорила!"

— И ты, милорд, очень вырос, — повернулась к сыну Жасмин. — Когда будешь постарше, может быть, сможешь служить пажом у короля. Тебе этого хочется?

— Спасибо, мама, — ответил лорд Генри Линдли, но не прибавил к этому ничего.

Жасмин взглянула на бабушку.

— Генри — скрытный мальчик. Он много думает, но держит свои мысли при себе, но он хороший парень.

— На свои три года он выглядит таким серьезным. — Жасмин снова наклонилась к сыну. — Так ты хочешь служить королю, Генри?

Он кивнул, но в глазах мальчика промелькнул испуг.

— И мне скоро придется уехать ко двору, мама? — спросил он.

Жасмин обняла и поцеловала сына.

— Не бойся! Через много-много лет, дорогой. — И с облегчением увидела, как после этого обещания сын улыбнулся. Какой он еще ребенок, несмотря на свой взрослый костюм!

— Мама! Мама! — Фортуна тянула Жасмин за юбку. — Поцелуй и меня! И меня!

Жасмин рассмеялась и, повернувшись к младшей дочери, поцеловала ее в обе щеки. Фортуна хихикнула.

— Люблю целоваться, — с восторгом объявила она.

— Какая ты стала рассудительная, — счастливо промолвила Жасмин.

Последующие недели были самыми счастливыми в ее жизни. Окруженная любящими и хлопочущими вокруг нее родными, она становилась все умиротвореннее по мере того, как в ней зрел ребенок. Она гуляла с детьми в бабушкиных парках, по полям, в садах, принадлежащих Королевскому Молверну. Дни удлинялись, становилось все теплее — весна катилась к лету, потом лето побежало к осени.