litbaza книги онлайнСовременная прозаСтранник - Петр Катериничев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 138 139 140 141 142 143 144 145 146 ... 163
Перейти на страницу:

«Жигуленок» мертво застрял в зарослях. Данилов повернулся к Даше:

– Не расшиблась?

– Нет. Но чуть не уписалась.

– Уходим.

– По-моему, нас больше никто не преследует.

Олег распахнул дверцу, забросил сумку на плечо, подал руку Даше:

– "И вновь продолжается бой..."

Сейчас гневные водилы с монтировками скажут все о правилах безопасного поведения на трассе. Ходу!

До Княжинска доехали по другой дороге, на попутной маршрутке. Потом несколько остановок на метро, и они оказались в центре.

Даша была бледна и шла еле-еле. Она, конечно, храбрилась, но события последних полутора суток ее сильно надломили. Да и «полет шмеля» бодрости не прибавил. Губы девушки сложились в совершенно детскую гримаску так, словно она была готова сесть прямо на асфальт и горько расплакаться. Данилов только вздохнул. Спросил:

– Который дом?

– Вон тот, – указала подбородком Даша. Посмотрела на Олега, губы ее запрыгали. – Что-то со мной не так... Мне кажется, это никогда уже не кончится.

Дом... Я тоже домой хочу. Чем я провинилась?..

Олег обнял Дашу за плечи, прижал к себе, поцеловал:

– Все пройдет.

– Но мы с тобой не пройдем, правда? Мы останемся? – Даша подняла лицо и смотрела на Данилова с такой надеждой, что и обмануть ее было невозможно, и не солгать нельзя.

– Да. Мы будем всегда.

Даша уткнулась Данилову в грудь:

– Ты такой хороший. Как сон.

Она молчала, всхлипывая, потом сказала тихо:

– Нужно ведь совсем немножко... Чтобы ты – сбылся. И чтобы я сбылась. И тогда все будет хорошо. Правда?

– Правда.

– Сколько вас?

– Трое.

– Сможете вести объекты?

– Пожалуй, да. Время теперь людное, а своих колес у них нет.

– Ведите. Только очень-очень нежно. Даже ласково.

– Есть. Вы отменяете устранение?

– Временно, третий, временно. Да и что в этом мире постоянно?

– Извините, первый...

– Да?

– Может быть... не рисковать? Они сейчас – как на ладони.

– Пусть и не в нашем ремесле, но... Риск дело благородное.

– Так точно. Я только в том смысле... Мы приложим все усилия, но...

Журналист исключительно подготовлен. К тому же ему невероятно везет.

– Не нужно его переоценивать. Удача завораживает и вызывает завистливую симпатию к тому, кому она сопутствует. Но никакая удача не длится вечно. Тот, кто ходит по краю огня, рано или поздно обожжется. – Пауза тянулась несколько секунд. – Впрочем, с его везением... Он не обожжется. Он сгорит.

– Шестой первому. Объекты были замечены на объездном шоссе. Они двигались в «Жигулях» по направлению к Княжинску. Наша машина начала преследование, но объект спровоцировал столкновение нашего автомобиля со встречным большегрузом.

– Вы его потеряли?

– Да.

– Шла Саша по шоссе и сосала сушку.

– Простите?

– Конец связи.

– Третий первому. Объекты появились. Девушка позвонила из автомата, и ее подруга вынесла ей связку ключей.

– Объект вас не заметил?

– Нет. Мы готовы провести «нулевой вариант».

– Повремените, третий. Если есть ключи, должна быть и дверца.

– Так точно.

Глава 91

Даша прошла огромную прихожую, украшенную стилизованными офортами Франсиско Гойи, оказавшись в комнате, провела пальцем по ломберному столику, нарисовав на пыльной поверхности причудливую загогулину, потом сняла телефонную трубку, положила обратно:

– Работает. А судя по пыли, папа здесь не появлялся по меньшей мере недели две.

Прослушала пленку автоответчика.

– Пусто. Ладно, будем надеяться, он сам догадается сюда позвонить.

Ключи от «рабочей квартирки» Головина Даша и Данилов получили на удивление просто. Даша позвонила своей подруге, та безо всяких вопросов пришла и вынесла связку. До квартиры они доехали на метро, потом – пешком дворами.

– Это и есть «тайный кабинет»? – спросил Олег, рассматривая единственную гостиную.

– Нет. – Девушка кивнула на маленькую запертую дверцу:

– Занимался папа всегда там. На компьютере.

– К материалам есть рабочий пароль?

– Папа никогда не мудрствовал. Материалы только в «лэп-топе», он не имеет ни единого дисковода, и даже переходники к ним папа нарочно поломал. И если не набрать пароль, вся начинка самоуничтожится. Так он мне объяснил и потому просил быть повнимательнее.

– Он что, не делал никаких копий?

– Ты даже не представляешь, какая у него память! У папы, а не у компьютера. Он умеет запоминать то, что ему нужно, словно в зашифрованно-сжатом виде. А потом, когда нужно, все вспоминает.

– Да он у тебя феномен.

– Александр Петрович Головин был, да будет тебе известно, одним из самых выдающихся математиков-теоретиков бывшей страны. И самым молодым из самых умных. А в прикладной математике не знал себе равных. И это не гордыня во мне говорит: так оно и было на самом деле.

– Верю. Так что за пароль?

– Простенький: «Ничто не слишком». Это изречение из какой-то книжки. Или девиз.

Даша выглядела смертельно уставшей.

– По-моему, ты вымоталась, – сказал Данилов.

– Ничего. Пойду в душ, ладно? Ты осмотрись пока. Хотя – квартирка маленькая.

Олег кивнул. «Квартирка» была «маленькой» только по меркам фараонов и принцесс: метров сто двадцать. Хотя комната и была единственной. У стены – бар, секретер, огромный палас во весь пол, стереосистема, широкая софа. И – большие картины на стенах: современные дорогие авторские стилизации под французский импрессионизм прошлого века, только с видами совершенно незнакомых, а может быть, и несуществующих городов.

Одно полотно было особенным. На нем был изображен черепичный средневековый город. Единственная улочка опоясывала его в виде бесконечной «ленты Мебиуса», и по этой улочке шествовал путник или странник, одетый пестро, замысловато, словно ярмарочный шут. Каждый из домиков был похож и не похож на другой, и все их увивали стилизованные растения: жасмин, виноград, дикая роза; вокруг росли цветы и бегали диковинные животные... Данилов вспомнил: подобные растения он видел на картинах итальянцев школы Леонардо в Эрмитаже. Он рассматривал странного путника, скорее веселого, чем грустного, идущего замкнутым бесконечным кольцом, и невнятная досада поднималась откуда-то из глубины души; не тоска, не боль, всего лишь досада на то, что мир объяснимо-необъясним, и люди, поколение за поколением, слоняются, возвращаясь на самом деле к одним и тем же местам и не узнавая их только потому, что сами изменились, стали иными... И причину досады Данилов скоро определил: мир на картине был искусственным, он явно диссонировал со всеми остальными полотнами, находящимися в этой комнате, полными дождевых струй или солнечного света, лунного сияния или утренней туманной дымки.

1 ... 138 139 140 141 142 143 144 145 146 ... 163
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?